Внимание! Вы находитесь на старой версии сайта "Материк". Перейти на новый сайт >>> www.materik.ru

 

 

Все темы Страны Новости Мнения Аналитика Телецикл Соотечественники
О проекте Поиск Голосования Вакансии Контакты
Rambler's Top100 Материк/Аналитика
Поиск по бюллетеням
Бюллетень №80(01.08.2003)
<< Список номеров
НА ПЕРВОЙ ПОЛОСЕ
В ЗЕРКАЛЕ СМИ
ПРОБЛЕМЫ ДИАСПОРЫ
БЕЛОРУССИЯ
УКРАИНА
МОЛДАВИЯ И ПРИДНЕСТРОВЬЕ
МОСКВА И БАЛКАНЫ
ПРАВОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Страны СНГ. Русские и русскоязычные в новом зарубежье.

Материалы конференции «Русский язык – язык общения в странах СНГ и Балтии. Проблемы и пути их решения»



Правовой статус и реальная потребность в использовании русского языка в странах СНГ и Прибалтики (справка)

А.Докучаева, Е.Роберова

Русский язык занимает достойное место в ряду мировых языков. Он - один из мировых языков, язык международного общения, один из рабочих языков ООН, ЮНЕСКО и других международных организаций. В современном мире русским языком в той или иной степени владеют более 450 млн. человек, по распространенности он занимает шестое место после китайского, хинди, урду, английского и испанского.

Русский язык является рабочим языком СНГ (статья 35 Устава СНГ).

Функционирование русского языка в странах СНГ и Прибалтики

В настоящее время по оценочным данным в странах СНГ и Прибалтики русским языком в той или иной степени владеют около 100 млн. человек (или приблизительно 70% населения постсоветских государств), из которых 20 млн. являются этническими русскими.

Оценочное количество владеющих русским языком и их доля в населении стран СНГ и Прибалтики

Страна

Численность населения, млн. человек

Количество владеющих русским языком, млн. человек

Доля владеющих русским языком от всего населения

Русские, %

Азербайджан

7,7

5,5

71

2,3

Армения

3,3

2,3

70

0,3

Белоруссия

10

8,0

80

11

Грузия

4,5

1,8

40

4,4

Казахстан

14,9

12,6

85

30

Киргизия

4,7

2,1

45

12,5

Молдавия

4,4

3,5

80

14

Таджикистан

6,5

2,5

38

0,7

Туркмения

4,5

2,0

45

4

Узбекистан

24,7

14,0

57

4

Украина

49,2

40,0

81

22

Латвия

2,4

1,9

80

30

Литва

3,5

2,0

57

7

Эстония

1,4

1,1

79

25,5

Всего

141,7

99,3

-

-

В последние двенадцать лет положение русского языка в бывших союзных республиках претерпело серьезные изменения. Происходящее сужение сферы использования русского языка, резкое сокращение возможностей получения на нем образования в постсоветских государствах ущемляют права проживающих там российских соотечественников. Так, в ходе социологического опроса в 1993 году в Литве на вопрос «Что вы предпримите, если русский язык будет вытеснен из большинства сфер общественной жизни?» около трети русских респондентов выбрали вариант ответа – уеду из Литвы.

В ряде стран СНГ и Балтии органы государственной власти предпринимают достаточно жесткие меры по ограничению сфер функционирования русского языка. Резко сокращается теле- и радиовещание на русском языке, русский язык вытесняется из печатных и электронных средств массовой информации. Латвийское законодательство регулирует использование языков в частных электронных средствах массовой информации, требуя, чтобы не менее 75% времени передач было на государственном языке. 14 июня 2001 года парламент ввел штрафы за языковые нарушения, в том числе за "неуважение государственного языка".

Регламентация использования языков не соответствует реальным потребностям людей. Русский язык продолжают употреблять и в тех сферах, где его использование очень жестко ограничено или вообще не предусмотрено языковым законодательством. Русский язык де-факто обеспечивает потребности межнационального общения в странах СНГ и Прибалтики.

Высокая социальная значимость русского языка в Узбекистане подтверждается результатами социолингвистического анкетирования студенческой молодежи Ташкента и Самарканда. На вопрос анкеты "Какой язык вы употребляете в вашей профессиональной деятельности?" респонденты в Ташкенте дали ответ: только узбекский – 7,4 %, узбекский и русский – 41,0 %, только русский – 40,2 %, хотя 82 % студентов обучаются в группах с узбекским языком. В Самарканде, где активно используется и таджикский язык, на этот же вопрос ответили: только узбекский – 11,0 %, узбекский и русский – 38,0 %, только русский – 39 %. Если в Ташкенте в неофициальном семейном общении 44,3 % говорят только по-узбекски, 20,7 % – на узбекском и русском, 29,0% – только на русском, то в Самарканде на узбекском языке дома общаются 19,0 %, на таджикском – 38,0 %, на таджикском и русском – 21,0%, только на русском – 20,0%.

На Украине 55 % жителей предпочитают использовать в повседневной жизни русский язык, а в Донецкой области эта цифра составляет 75 %.

В ряде бывших союзных республик нетитульное население стало чаще использовать государственный язык (т.е. язык титульной национальности) в официальных сферах общения. Одна из причин состоит в том, что в большинстве стран СНГ и Прибалтики законодательные акты прямо или косвенно ущемляют права лиц, не владеющих государственным языком, в политическом, социально-экономическом и культурно-языковом отношениях. Практически во всех постсоветских государствах, кроме Белоруссии и Киргизии, возможности получения гражданства, поступления на работу и в вузы, продвижения по службе, связаны со знанием госязыка. Например, в Эстонии для получения гражданства по натурализации (а это для русских практически единственный способ) необходимо сдать экзамены по государственному языку и на знание Конституции на эстонском языке.

Процесс сужения сфер использования русского языка наиболее наглядно проявляется в сфере народного образования: количество часов на изучение русского языка резко сокращено либо этот предмет вообще исключен из учебного плана национальных школ; практически прекращена подготовка учителей русского языка, не издаются учебники и учебные пособия по русскому языку.

Статус русского языка

История

Впервые государственный статус титульных языков в республиках СССР был зафиксирован в конституциях в 1989 году.

В Законах о языке, принятых союзными республиками в 1989 году (в Белоруссии и Туркмении – 1990 году), русскому языку придавались различные статусы, кроме государственного. Русский язык как язык межнационального общения был зафиксирован в законах о языке Белоруссии, Молдавии, Украины, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана. Право на воспитание и получение образования – в законах о языке Белоруссии, Молдавии, Казахстана, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана. Кроме того, в законах о языке было записано следующее:

в Молдавии «язык устного или письменного обращения – молдавский или русский – выбирает гражданин»;

в Украине «в местах компактного проживания русскоязычных граждан могут создаваться общеобразовательные школы с обучением и воспитанием на русском языке»;

в Казахстане «проявляется государственная забота о всестороннем развитии национально-русского и русско-национального двуязычия и моногоязычия», «в учебных заведениях казахский и русский язык являются обязательными предметами учебной программы и входят в перечень дисциплин, включенных в документ об окончании учебного заведения»;

в Киргизии «переписка и обращение с гражданами возможны на русском языке», а также «гарантируется свободный выбор языка обучения при обязательном изучении государственного языка»;

в Таджикистане «гарантируется право самостоятельного выбора языка общения»;

в Туркмении «проявляется забота о развитии национально-русского и русско-национального двуязычия и моногоязычия».

Ни в одном из государств Балтии русский язык не был зафиксирован как язык межнационального общения. В законах о языке были прописаны следующие нормы:

Латвия:

«При обращении в государственные органы, учреждения и организации по выбору граждан следует обеспечить общение и оформление документов на латышском и русском языках; для федеративных сношений используется русский язык»;

Литва:

«переписка в области внешних сношений ведется на русском языке»;

«законы и другие нормативно-правовые акты в случае необходимости публикуются на русском языке»;

«участие в проводимых мероприятиях внутри республики разрешает пользоваться при возможности другими языками, в том числе и русским»;

«социальное обслуживание возможно, в случае необходимости, и на другом приемлемом для обеих сторон языке (в том числе и русском)»;

Эстония:

«русский язык рассматривается, исходя из потребностей зарубежного общения, а также как язык, которым после эстонского наиболее часто пользуются как родным»;

«частному лицу гарантируется возможность вести дела и общаться на официальном уровне также и на русском»;

«законодательные акты публикуются в переводе на русский язык»;

«местные учреждения государственной власти и государственного управления в качестве языка делопроизводства могут пользоваться русским языком»;

 «получение общего образования на русском языке обеспечивается в соответствии с расселением русскоязычного населения».

В закавказских республиках статус титульных языков как государственных был зафиксирован в конституциях. Помимо этого, в Конституции Азербайджана записано, что государство «обеспечивает свободное использование и развитие других языков, на которых говорит население». В Грузии помимо грузинского, государственным языком является абхазский в Абхазии.

Положение сегодня

В настоящее время статус русского языка наравне с языком титульного населения зафиксирован в конституциях Белоруссии и Киргизии (государственный - в Белоруссии и официальный - в Киргизии).

В Белоруссии с 1995 года русский язык является государственным (наравне с белорусским) и основным языком общения. Им пользуется более 80% десятимиллионного населения страны, в т.ч. практически все городские жители. В республике русский язык изучается во всех школах в обязательном порядке.

2 февраля 2003 года в Киргизии прошел референдум, принявший новую Конституцию, в которой закреплен официальный статус русского языка, ранее принятый законом. Русский язык является основным средством межнационального общения в республике, используется практически во всех сферах жизнедеятельности общества, включая государственное делопроизводство и официальную переписку, в работе правительства, парламента, и других властных структур, остается основным языком образования, науки и культуры. Во всех общеобразовательных и высших учебных заведениях республики обязательно изучение государственного (киргизского) и официального (русского) языков.

По Конституции Республики Казахстан «в государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским официально употребляется русский язык». Однако на практике идет перевод делопроизводства на казахский язык. Несмотря на востребованность русского языка как основного информационного носителя для большинства населения, а не только русских, которые сейчас составляют 30% населения, но и казахов (среди них почти 75% пользуются русским языком), казахстанские политики категорически против придания русскому языку статуса государственного.

Русский язык является государственным наряду с местными языками в непризнанных республиках: Приднестровской Молдавской и Абхазской.

В Конституции Республики Таджикистан русский язык назван языком межнационального общения. Ранее и в Узбекистане русский язык определялся как язык межнационального общения, но после принятия в конце 1995 года нового Закона "О государственном языке Республики Узбекистан" русский язык был лишен этого статуса.

В других государствах СНГ и Балтии – русский язык рассматривается наряду с иными языками национальных меньшинств или иностранными.




Использование русского языка в образовании и СМИ стран СНГ и Балтии (справка)

А.Докучаева, Е.Роберова

Азербайджан

Использование в образовании

В школах на русском языке обучается около 125 тыс. учащихся (13% от общего числа). Из 2783 общеобразовательных школ республики в 379 преподавание ведется в двух секторах (на азербайджанском и русском языках).

В 18 вузах и 19 филиалах российских вузов, а также в 38 средних специальных учебных заведениях на русском языке обучаются 20 тыс. студентов. Наиболее крупным центром по преподаванию русского языка и подготовке русистов является Бакинский славянский университет, где на русском языке обучаются более 400 студентов.

Использование в СМИ

С апреля 1999 года прекращена трансляция программ радиокомпаний “Маяк” и “Радио России”.

Из 493 зарегистрированных СМИ 50 – на русском языке. Самыми большими тиражами издаются “Айна-Зеркало”, “Панорама”, “Ежедневные новости”.

Армения

Использование в образовании

В стране функционирует более 50 школ с русскими классами, 25 из них - в Ереване. С 1995 г. русский язык в армянских школах является обязательным предметом. В начальной школе (2-4 классы) на его изучение отводится 4 часа в неделю, в средней школе (5-8 классы) - 3 часа в неделю, в старшей школе (9-10 классы) - 2 часа. В стране работает 26 школ с углубленным изучением русского языка, в которых изучение русского языка начинается с первого класса и часть предметов ведется на русском языке (русская литература, история России).

В 16 государственных вузах на первых двух курсах изучают русский язык. В филиалах российских вузов в РА обучаются около 2000 чел. Группы с обучением на русском языке (специальность “русская филология”, “русско-германская филология” и т.д.) имеются в Ереванском госуниверситете, Ереванском государственном институте иностранных языков им.В.Я.Брюсова, Ереванском государственном педагогическом институте им.Х.Абовяна и Гюмрийском государственном педагогическом институте им.М.Налбандяна. Всего по этим специальностям обучается свыше 500 студентов. С начала 1999 г. начал свою работу Российско-Армянский (славянский) университет, в котором учатся около 700 студентов.

В 2001г. было подписано двустороннее соглашения о взаимном признании документов об образовании, ученых степенях и званиях.

Использование в СМИ

В настоящее время транслируются 3 канала на русском языке.

С 2000г. выходит журнал «Русский язык в Армении» и 3 газеты на русском языке.

Белоруссия

Использование в образовании

Русский язык изучается во всех школах в обязательном порядке.

В 2000-2001 учебном году в 4559 дневных образовательных школах и школах-интернатах обучались 1498,4 тыс. учащихся, из них на русском языке - около 75 %. В школах республики работает 12,7 тыс. учителей русского языка, из них 96,1 % с высшим образованием.

Наблюдается рост численности обучающихся на русском языке. В 2001 г. количество школ с русским языком обучения увеличилось на 4,7 %. Общая динамика численности учащихся ПТУ на русском языке составила: 1998 г. — 130,7 тыс. чел., 1999 г. - 135,1 тыс. чел., 2000 г. - 137,7 тыс. человек.

Общее количество студентов белорусских вузов составило 282 тыс. человек. Обучение в высших учебных заведениях осуществлялось в основном на русском языке (за исключением трех вузов Минкультуры РБ).

Подготовка специалистов русского языка и русской литературы и проведение научных исследований в данной области ведутся в десяти вузах: Белорусском госуниверситете, Белорусском госпедуниверситете, Брестском госуниверситете, Витебском госуниверситете, Гомельском госуниверситете, Гродненском госуниверситете, Минском лингвистическом университете, Могилевском госуниверситете, Мозырском госпединституте.

В Белоруссии насчитывается 6,5 тыс. студентов, изучающих русский язык как специальность.

Использование в СМИ

Русский язык является языком большей части СМИ Белоруссии. Его используют подавляющее большинство печатных периодических изданий, теле- и радиостанций республики.

На всей территории Белоруссии устойчиво принимаются основные российские радиостанции и телеканалы (ОРТ, РТР, НТВ и др.).

Продукция российских издательств широко представлена на книжном рынке Белоруссии.

Грузия

Использование в образовании

Количество русскоязычных школ в стране сокращается. В 2001-2002 учебном году функционировало 63 русские школы (14929 учащихся), а также 114 секторов с преподаванием на русском языке в грузинских школах (21089 учащихся). В грузинских школах русский язык изучается как иностранный с 3-го по 11-й классы по 3 часа в неделю.

Наиболее крупные центры по преподаванию русского языка и подготовке русистов: Педагогический университет им. Сулхан Сабе Орбелиани (г.Тбилиси), Тбилисский государственный университет им.И.Джавахишвили (ТГУ), Грузинский технический университет (г.Тбилиси), Сухумский государственный университет, Зугдидский филиал Тбилисского государственного университета, Батумский государственный университет им.Ш.Руставели, Государственный югоосетинский университет им.А.А.Тибилова (г.Цхинвали), а также Горийский экономический и Телавский педагогический институты.

В вузах Грузии насчитывается около 50 факультетов и отделений с русским языком обучения, однако, их число сокращается. Общее количество студентов, изучающих русский язык, составляет около 100 тыс. человек. В ТГУ сектора с обучением на русском языке имеются на филологическом, юридическом и физико-математическом факультетах.

Несмотря на наличие объективных и субъективных трудностей, среди выпускников грузинских школ сохраняется высокий процент желающих продолжить свое образование в российских вузах.

Использование в СМИ

В последнее время в Грузии происходит сужение русскоязычного культурного и информационного пространства. Программы ОРТ, РТР и других российских каналов транслируются частными компаниями только по платным сетям, прекращена трансляция передач российского радио.

Казахстан

Использование в образовании

Русский язык в обязательном порядке изучается во всех типах школ (русских, национальных, смешанных), в казахстанских вузах обучение также разбито по языковому признаку на два потока - русский и казахский.

К категории изучающих и свободно использующих русский язык в процессе обучения относится ориентировочно 1,5 миллиона школьников (из общего числа 3,1 млн.) и 181 тыс. студентов (68 %) РК, обучающихся на т.н. “русских отделениях”. Однако и остальные учащиеся в той или иной степени могут быть причислены к этой категории.

В целом по стране наблюдается рост численности школьников и студентов, получающих образование на русском языке. В связи с введением на территории всего Казахстана единого образовательного стандарта, неотъемлемой составляющей которого является русский язык, в государственном масштабе предпринимаются усилия по повсеместному решению проблемы с учителями русского языка за счет национальных кадров. Согласно планам по реформированию школы, государство, в частности, будет стремиться обеспечить трехъязычие казахстанского населения. С этой целью преподавание казахского, русского и английского языков должно будет осуществляться независимо от национальной принадлежности школы в равных пропорциях.

В Казахстане существует разветвленная сеть государственных и частных высших учебных заведений, включая все областные и национальные университеты, в которых ведется подготовка преподавателей русского языка и литературы на русском и русско-казахском отделениях филологических факультетов. Наиболее мощными являются Казахстанский Государственный Национальный университет им. Аль-Фараби (КазГУ - Алма-Ата), ориентированный на подготовку преподавателей-русистов для других вузов, старейший вуз РК Алма-Атинский Государственный университет (АГУ), а также Евразийский университет им. Л.Н.Гумилева в Астане, на базе которого в 2001 г. был открыт филиал МГУ им.М.В.Ломоносова.

Использование в СМИ

На русском языке не более 50% от общего объема вещания

Киргизия

Использование в образовании

Во всех общеобразовательных и высших учебных заведениях республики обязательно изучение государственного (киргизского) и официального (русского) языков. Количество учебных часов, отведенных для изучения русского языка, определено для общеобразовательных и высших учебных заведений в зависимости от их типов. В школах с русским языком обучения учебным планом с 1 по 11 класс предусмотрено от 8 до 4 часов в неделю, с киргизским – в среднем 3,5 часа в неделю. В ВУЗах – 280 учебных часов в год.

В 2001 году в республике из 1975 школ функционировало 136 школ с преподаванием на русском языке, 280 – с преподаванием на русском и киргизском, 15 – на русском и узбекском и 14 – на русском, узбекском и таджикском. Из 1 111 374 учащихся в республике обучаются только на русском языке 252 697 школьников. В школах КР работают 7 862 учителя русского языка и литературы (6930 имеют высшее образование, 370 – незаконченное высшее).

Кадры учителей и педагогов русского языка и литературы готовят в пяти высших учебных заведениях республики (Бишкекский гуманитарный университет, Баткенский государственный университет, Иссык-Кульский государственный университет, Киргизский государственный национальный университет, Ошский государственный университет), из которых в 2000 году выпущено 180 специалистов, в 2001 – 173. Сокращение подготовки специалистов вызвано уменьшением количества бюджетных мест обучения в вузах республики.

Особое место в деле сохранения и укрепления позиций русского языка в Киргизии отводится Киргизско-Российскому Славянскому университету, который стал не только самым престижным в стране, но и взял на себя функции культурного центра для проживающего здесь славянского населения. В настоящее время в университете на базе гуманитарного факультета имеются специальности “Учитель русского языка и литературы в киргизской школе” и “Русский язык как иностранный” (для граждан из дальнего зарубежья).

Латвия

Использование в образовании

С 1 сентября 2004 года средние школы переводятся на латышский язык обучения. Школы должны соблюдать условие, что на латышском языке обеспечивается 60% содержания обучения, а на языке национальных меньшинств — 40%.

В 2000/2001 учебном году в стране насчитывалось 179 “русских” дневных и вечерних общеобразовательных школ, а также 154 двухпоточные (латышско-русские) школы (в 1997/1998 учебном году - соответственно 200 и 176), в которых обучалось (на русском языке) 116009 человек или 32 % от общего числа учащихся (в 1997/1998 учебном году 130912 человек и 36 % соответственно).

Наибольший процент обучающихся на русском языке приходится на места компактного проживания русскоязычного населения - Ригу (55 %), крупные города и промышленные центры (Даугавпилс - 83 %, Резекне - 49 %, Вентспилс - 43 %, Лиепая - 41 %, Елгава - 36 %), а также Юрмалу (42 %).

В вузах Латвии в соответствии с положениями закона об образовании с сентября 1999г. все обучение ведется на латышском языке. Исключение составляют “филиалы” российских вузов, а также негосударственные высшие учебные заведения, насчитывающие в общей сложности от 6 до 8 тыс. студентов и аспирантов. Крупнейший вуз с обучением на русском языке - Балтийский русский институт (около 6000 студентов, из них 1200 - латышский поток).

В 1990/1991 учебном году в дневных общеобразовательных школах Латвии на русском языке обучалось 157199 человек, в 2000/2001 учебном году это количество сократилось почти на треть - до уровня 110629 человек.

Использование в СМИ

На русском языке не более 25% от общего объема вещания.

Литва

Использование в образовании

В стране действует 68 общеобразовательных школ с русским языком обучения (из них в городах - 48) и 60 смешанных русско-литовских, русско-польских и русско-польско-литовских школ. В них обучается 7 % всех учеников страны.

Однако образование на русском языке сталкивается и с серьезными проблемами, связанными с проводимой в Литве реформой средней и высшей школы. В результате реорганизации школ Литвы на основе принципа “профилирования” - разделение школ на основные (десятилетки) и средние (12-летки) с последующим созданием гимназий - идет процесс частичного закрытия или слияния русских школ с литовскими. Сокращаются часы преподавания русского языка и литературы в пользу предметов, изучаемых на литовском языке. С 1999 года русский язык исключен из перечня обязательных выпускных государственных экзаменов при окончании средней школы.

Высшее образование на русском языке с дипломом государственного образца в Литве можно получить лишь на филологических факультетах Вильнюсского университета, Вильнюсского педагогического университета и в Шяуляйском университете по специальностям русский язык и русская литература.

Использование в СМИ

Законодательство страны, регулирующее деятельность СМИ, не ограничивает производство, распространение и получение информации на русском языке. Выходят еженедельные газеты "Обзор" (тираж - более 28 тыс. экз.), "Литовский курьер" (около 30 тыс. экз.), являющиеся дайджестами российских и литовских СМИ, "Летувос ритас" (около 20 тыс. экз.) и ежедневник "Республика" (15 тыс. экз.), представляющие собой переводные варианты одноименных литовских газет. Издается "Экспресс-газета" (тираж - 10 тыс экз.), в основном публикующая на русском языке программы местного и кабельного ТВ. Помимо республиканских изданий газеты на русском языке печатаются в городах с компактным проживанием русскоязычного населения.

На общественных теле- и радиоканалах работают редакции вещания на языке нацменьшинств, выпускающие, в том числе, программы на русском языке: еженедельная публицистическая передача "Русская улица" и ежедневные пятнадцатиминутные выпуски новостей на Литовском Национальном Телевидении (LRT), еженедельная программа "Неделя" на Вильнюсском Телевидении (VTV), а также новостные передачи на первом и втором каналах Литовского Национального Радио (LR). Своего теле- или радиоканала у русскоязычного населения Литвы нет.

В основном доступ к информации на русском языке обеспечивают российские СМИ, представленные в республике достаточно широко. Через систему коммерческого и кабельного вещания в стране в полном объеме принимаются программы ОРТ-Международное, НТВ-Международное, ТНТ, РЕН-ТВ и т.д. В некоторых городах транслируется "Русское радио". В Литве продается ряд российских газет и журналов.

Молдова

Использование в образовании

В системе профессионально-технического образования Молдавии изучение русского языка и преподавание на нем организовано в ремесленных училищах (30 групп общей численностью в 900 человек), политехнических школах (16 групп общей численностью в 402 человека), а также в расположенных на территории АТО Гагауз Ери 3 ПТУ, которые посещают 748 человек. Всего по стране удельный вес русскоязычных лиц не превышает 20 % от общей численности этой категории учащихся.

Русские группы были открыты как в государственных, так и в частных колледжах и вузах. Количество обучавшихся в них составляло соответственно 16-18 % и 23-25 % от общей численности студентов. За исключением госуниверситетов практически во всех других вузах эти группы являлись платными. В госвузах для русскоязычного населения имелись бюджетные группы, в которых училось около 19 % студентов.

В 2001-2002 учебном году министерство образования Молдавии увеличило количество русских групп в подведомственных ему колледжах до 23 %, а в вузах до 28-30 %. В первую очередь заметно возросло число русскоязычных студентов в МолдГУ, Политехническом университете, Кишиневском государственном педуниверситете (КГПУ) имени И.Крянгэ и Бельцком государственном педуниверситете (БГПУ) имени А.Руссо. Наряду с общим увеличением количества русских групп в вузах происходит и их восстановление, особенно по таким специальностям как филология, журналистика и менеджмент.

Из всех учебных заведений РМ уровнем преподавания русского языка и подготовки русистов выделяются БГПУ, КГПУ и МолдГУ, в которых функционируют кафедры и отделения русского языка и филологии.

Использование в СМИ

Телепередачи на молдавском языке должны составлять не менее 65% телевизионного времени. В республике продолжают выходить на русском языке такие многотиражные газеты как «Независимая Молдова», «Молодежь Молдовы», «Кишиневские новости» и т.п.

Таджикистан

Использование в образовании

В средних общеобразовательных учреждениях Таджикистана обучается более 1,5 млн. человек, из них на русском языке - более 17 тыс. Имеется около 1250 классов с русским языком обучения, в которых учится много учащихся также и коренных национальностей.

Обучение на русском языке сконцентрировано в крупных городах - Душанбе и Ходженте. Классы с русским языком обучения остаются престижными. Тем не менее за последние 10 лет число русскоязычных школ сократилось втрое – с 90 до 30, а смешанных – на одну треть.

Согласно учебным программам, русский язык в средних школах изучают все учащиеся, т.е. более 1,5 млн. человек. На практике это далеко не так. Базовой проблемой здесь остается недостаток квалифицированных преподавателей. Наиболее отсталые в этом отношении горные районы Согдийской области, а также Тавильдара, Гарм, Дарбанд, Таджикабад, Рогун и др.

Солидно представлено обучение на русском языке в высших учебных заведениях Таджикистана - из 77 тыс. студентов более 15,5 тыс. учатся в русскоязычных группах. Ведущая роль в русскоязычном высшем образовании принадлежит Российско-Таджикскому (Славянскому) университету, где русский язык - единственный язык обучения на всех факультетах. На трех факультетах РТСУ ведется подготовка по 13 специальностям, число студентов составляет 2,5 тыс. человек. Значительное число групп с русским языком обучения сохраняется в Национальном, Медицинском и Технологическом университетах. Полностью русскоязычным является и филиал Современного Гуманитарного университета в г.Ходженте.

Использование в СМИ

Тираж еженедельных (ежедневные не выходят) газет на русском языке составляет более 65 тыс. экз., в то время как тираж тех же изданий на таджикском языке – 40 тыс. экз. Среди русскоязычных изданий есть официальный орган правительства Таджикистана – “Народная газета”. В республике нет ограничений на распространение российской периодики, кроме предельно высоких цен на подписку.

На большей территории Таджикистана доступны в полном объеме телепрограммы РТР, а ОРТ – только в вечернее время. Отмечается устойчивый прием “Радио Маяк” и “Голоса России”.

Туркмения

Использование в образовании

С февраля 2001 г. во всех вузах страны преподавание ведется исключительно на туркменском языке. На русском языке ведется преподавание в единственной гимназии в Ашхабаде.

В 3 вузах ведется подготовка преподавателей и специалистов по русскому языку: Госуниверситет им. Махтумкули, Национальный институт мировых языков им. Азади и Пединститут им. Сейди. В 2000/2001 учебном году число всех студентов, обучавшихся на кафедре русского языка в этих вузах, не превышало 15-20 человек. Филиалов российских вузов в стране нет. Качественный уровень преподавания русского языка и литературы в Туркменистане постоянно снижается, поскольку под массовые увольнения попадают в первую очередь наиболее профессионально подготовленные этнические русские.

Использование в СМИ

Единственный ежедневный печатный орган на русском языке- газета “Нейтральный Туркменистан” тиражом около 16 тысяч экземпляров.

По туркменскому каналу телевидения на русском языке идет лишь 15-минутная информационная программа новостей. По каналу ОРТ транслируются в записи в основном развлекательные программы. Жители крупных городов имеют возможность смотреть программы ОРТ и РТР по спутниковым антеннам. На всей территории страны хорошо принимается радиостанция “Маяк”.

Узбекистан

Использование в образовании

Русский язык изучается во всех средних школах. В 2000/2001 учебном году в 158 школах с русским языком обучения и 647 смешанных обучалось 321.200 (5,6 %) учеников, что по сравнению с 1993 годом меньше почти в два раза.

Наиболее крупные русскоязычные учебные заведения всех типов расположены в Ташкенте, Ташкентской, Самаркандской и Навоийской областях.

В вузах к 2000-2001 году не осталось факультетов с обучением на русском языке (кроме Ферганского университета) - существуют только отделения или группы. Численность студентов, изучающих русский язык, сокращается и в 2000 г. составила: Узбекский университет мировых языков - 35 чел., Андижанский госпединститут - 35 чел., Национальный университет Узбекистана (бывший ТашГУ) - 20 чел., Навоийский пединститут - 25 чел., Кокандский педуниверситет - 25 чел., Бухарский госуниверситет - 10 чел., Гулистанский госуниверситет - 15 чел., Наманганский госуниверситет - 10 чел., Самаркандский госуниверситет - 20 чел., Термезский госуниверситет - 15 чел., Ферганский госуниверситет - 15 чел., Каршинский госуниверситет - 15 чел., Джизакский пединститут - 15 чел., Нукусский пединститут - 15 чел., Ангренский областной пединститут - 15 чел.

В системе высшего образования Узбекистана уменьшилось число специальностей с обучением на русском языке. В прошлые годы количество специальностей, изучаемых на узбекском и русском языках, совпадало. В настоящее время специализаций на русском языке в 3-4 раза меньше, чем на узбекском. В 2000 году в Андижанском университете из 17 специализаций только 4 велись на русском языке, соответственно в Бухарском университете из 27 на русском 7, Гулистанском университете из 17 всего 4, Наманганском университете на русском 9 из 26, Ургенчском университете из 26 специализаций на русском 2 и т.д

Использование в СМИ

В теле- и радиовещании русский язык используется с определенным временным ограничением. На русском языке издаются газеты, журналы, книги.

Украина

Использование в образовании

В стране насчитывается 13195 дошкольных заведений (ДЗ), воспитание на русском языке осуществляется в 1561 ДЗ (11,8 %,).

За последние 10 лет количество школ с русским языком обучения сократилось вдвое. Особенно интенсивно этот процесс идет в Западной Украине, Киевщине и восточных регионах страны. Так, согласно данным Минобразования Украины, на начало 2002 г. из 21,6 тыс. школ в стране только 2,94 тыс. оставались русскими (в 1990 г. их было 4,63 тыс.). Общее количество учащихся - 6,7 млн. человек, из которых 24% (1614,5 тыс.) обучаются на русском языке.

В отдельных регионах удельный вес функционирующих средних учебных заведений с русским языком обучения значительно выше. В Донецкой области их насчитывается 518, или 41,6 %;в Запорожской области - 180, или 26.9 %; в Луганской области — 451, или 55,1 %; в Одесской области - 184, или 19,7 %; в Харьковской области - 157, или 16,1 %.

В Автономной Республике Крым насчитывается 494 школы с русским языком обучения (из 575). В АРК действует также 67 школ с двумя языками обучения, из них с русским и украинским языками — 40 школ и с русским и крымскотатарским - 27. В г.Севастополе всего 76 школ, из них обучение на русском языке ведется в 68, в 3 - на русском и украинском.

В высших учебных заведениях I-II уровней аккредитации на начало 2000/01 учебного года студентов, получающих образование на русском языке, насчитывалось 116196 (всего - 528041), или 22 %. В Днепропетровской области они соответствуют 9771 чел., или 26,4 %; в Донецкой обл. - 38712 чел., или 75,7 %; в Луганской - 14155 чел., или 56,6 %; в Одесской обл. - 11530, или 41,8 %; в Харьковской - 9727 чел.,или 31,2 %. В АРК и г.Севастополе обучение в вузах I-II уровня аккредитации осуществляется только на русском языке.

В высших учебных заведениях III-IV уровня аккредитации образование на русском языке получает 371873 студента (всего - 1402904), или 26,5 %. В отдельных регионах удельный вес функционирующих вузов с русским языком обучения такой: в Днепропетровской обл. - 40594 чел., или 37,9 %; Донецкой обл. - 92970 чел., или 77,2 %; Запорожской обл. - 15280, или 29,7 %; Луганской обл. - 38972 чел., или 74,5 %; Харьковской обл. - 60208 чел., или 34,1 %; Херсонской обл. - 9995 чел., или 39,6 %.

В АРК в русскоязычных вузах обучается 99,9 % студентов, а в г.Севастополе высшее образование полностью русскоязычное.

Динамика изучения русского языка в Украине в целом отрицательная.

Наиболее крупными центрами русистики в Украине являются Донецкий национальный университет, Харьковский национальный университет им.В.Каразина, Днепропетровский национальный университет, Одесский национальный университет им.И.И.Мечникова, Таврический национальный университет, Киевский национальный университет им.Т.Шевченко”, Черкасский педагогический университет им.Б.Хмельницкого.

Эстония

Использование в образовании

С 1998 г. в эстонских школах возобновлено изучение русского языка как иностранного (с 6-го класса). По данным Министерства образования ЭР в 1999/2000 уч. г. в средних школах и гимназиях русский язык изучали 124,7 тыс. школьников (около 58 % всех учащихся), в т.ч. 61 тыс. в 104 русских школах (русский язык как родной) и 63,7 тыс. чел. в 457 эстонских школах (русский язык как иностранный). Русский язык как первый изучают лишь 8,8 % школьников, 65 % - изучают русский язык как второй иностранный.

В вузах и учебных центрах русский язык изучают 657 чел. (1,5 % всех студентов). Количество преподавателей русского языка и литературы, работающих в учебных заведениях Эстонии, по официальным данным - 1430 чел., в том числе в средних школах и гимназиях - 1375 чел. (545 чел. - в русских школах, 830 чел. - в эстонских) и 55 чел. - в вузах. Общее количество русистов намного больше, так как не всем удается работать по специальности.

В вузах русский язык в качестве первого изучают 228 студентов-филологов (34,7 %), в т.ч. в Тартуском университете (ТУ) 93 чел., в Таллинском педагогическом университете (ТПУ) - 90 чел., в Нарвском колледже (НК) - 45 чел. (последний выпуск). Русский язык как иностранный или дополнительный изучают 429 чел. (65,3 %), в т.ч. в ТУ - 62 чел., ТПУ - 350 чел., НК - 17 чел.




Перечень международных и федеральных документов, защищающих языковые права человека и гражданина

1. Хартия прав человека: Всеобщая декларация прав человека. Принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948 г. Статья 2:

"Каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами, провозг­лашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни было различия, как-то: в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеж­дений, национального и социального происхождения, ... ".

2. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Принята прави­тельствами - членами Совета Европы 04.11.1950 г. Статья 14:

"Пользование правами и свободами, изложенными в настоящей Конвенции, обеспечивается без дискриминации по какому бы то ни было признаку, как то:

в отношении пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических и иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, ... ".

3. Европейская Культурная Конвенция. Принята правительствами - членами Совета Европы 19.12.1954 г. Статья 2, подпункт б):

"Каждая Договаривающаяся Сторона, насколько это возможно:

б) стремится поощрять изучение своего языка или языков, истории и культуры на территории других Договаривающихся Сторон и предоставлять на своей территории гражданам этих Сторон возможность продолжать аналогичное изучение их соответст­вующего языка или языков, истории и культуры. ".

4. Конвенция о борьбе с дискриминацией в области образования. Принята Генеральной конференцией ООН по вопросам образования, науки и культуры 14.12.1960 г.Статья I:

"В настоящей Конвенции выражение "дискриминация" охватывает всякое различие, исключение, ограничение или предпочтение по признаку расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, ... ".

5. Международный Пакт об экономических, социальных и культурных правах. Принят Генеральной Ассамблеей ООН 16.12.1966 г. Часть П, статья 2, пункт 2:

"Участвующие в настоящем Пакте государства обязуются гарантировать, что права, провозглашенные в настоящем Пакте, будут осуществляться без какой бы то ни было дискриминации, как-то в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, ... ".

6. Европейская Хартия региональных языков или языков меньшинств. 1992 год, стазбург, Открыта для подписания 5.11.1992 года.

7. Конвенция об обеспечении прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам. Принята главами государств нового зарубежья 21.10.1994 г. Статья 10, подпункт а):

" признавая необходимость изучения государственного языка в соответствии с законодательством каждой Договаривающейся Стороны, создавать с учетом имеющихся потребностей соответствующие условия для изучения национальными меньшинствами родного языка и получения образования на родном языке, включая открытие и поддержание образовательных учреждений ... ".

8. Рамочная Конвенция о защите национальных меньшинств. Принята членами Совета Европы и другими государствами, подписавшими настоящую рамочную Конвенцию, 01.02.1995 г. Статья 5, пункт I:

«Стороны обязуются содействовать созданию условий, необходимых для обес­печения лицам, принадлежащим к национальным меньшинствам, возможности поддержи­вать и развивать свою культуру, а также сохранять основные элементы их самобыт­ности, а именно: религию, язык, традиции и культурное наследие. ".

9. Декларация Государственной Думы о поддержке российской диаспоры и о покровитель­стве российским соотечественникам. Принята Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации 08.12.1995 г.

10. Программа поддержки Российской Федерацией интеграционных процессов в области образования в Содружестве Независимых Государств. Утверждена Указом Президента РФ от 13.06.1996 г. № 902. Раздел 111, пункт 6:

"Подготовка предложений для внесения в уставные органы Содружества Независимых Государств о признании в рамках СНГ русского языка как второго обязательного языка изучения обучающимися на ступени основного общего образования.

Подготовка проекта документа об определении рабочего языка единого образовательного пространства Содружества Независимых Государств.

Срок исполнения - 1996 - 1998 г.г. ".

11. Федеральная целевая программа "Русский язык". Утверждена Постановлением Правительства Российской Федерации от 23.07.1996 г. № 881. Разделы П, 111, подразделы 2.3., 3.3.,3.4., 3.5., 3.6., 3.7.




Правовое регулирование статуса языков (зарубежная правовая политика и законодательство)

Галина Николаевна Андреева, кандидат юридических наук, старший научный сотрудник Института стран СНГ

 

Правовое регулирование языка обычно осуществляется в двух основных направлениях: для того, чтобы урегулировать права человека в лингвистической сфере, и с целью установить язык, который используется для целей управления государством. Правовое регулирование мер, обеспечивающих «заботу» о языке или «защиту» языка, если государство считает таковую необходимой, может осуществляться в рамках и в контексте, как того, так и другого направления.

Развитие концепции т.н. «лингвистических» или «языковых» прав, связано с развитием и совершенствованием концепции прав человека, занимающей центральное место в современном международном праве и внутреннем национальном праве демократических государств. Под «лингвистическими» или «языковыми» правами понимается широкий комплекс прав, охватывающих как собственно право на использование языка, так и связанные с ним права, включая право на развитие культуры, в рамках которой используется данный язык. Международным правом и в большинстве случаев национальным законодательством национальным меньшинствам гарантируется право пользоваться их языком в частной жизни. Конституционно и на уровне текущего законодательства запрещается установление привилегий или ограничений прав личности по языковым признакам. Создание препятствий и ограничений в пользовании языком, проповедь вражды на языковой почве также влекут установленную законом ответственность.

Проблема дискриминации языковых меньшинств не может рассматриваться вне анализа ее соотношения с эгалитаристскими концепциями. Провозглашенное во всех конституциях формальное равенство является основанием для запрещения дискриминации, в том числе и по мотивам языка, поскольку сам по себе принцип равенства носит универсальный характер и направлен на установление одинакового обращения с индивидуумами. Однако именно поэтому принцип формального равенства недостаточен в условиях наличия национальных меньшинств, требующих учета именно их особенностей и устранения любых форм ассимиляции, что шире понятия группы, которая просто не хочет быть дискриминированной.

По мнению известного испанского исследователя А.Пиццоруссо, под «лингвистическими» или языковыми правами в разных странах и даже в одной стране могут пониматься разные стороны одного явления. Правовое регулирование разных сторон этого явления должно быть неодинаково. Он предлагает различать регулирование статуса языка, понимаемое как: а) аспект формы юридических актов (т.е. на каком языке должны быть юридические акты, относящиеся к данному индивиду, что приобретает особое значение для актов гражданского состояния, например, при значительных различиях в написании имен в разных языках и т.п.); б) знак принадлежности к определенной культуре или нации (и как демонстрация этой принадлежности); в) основание для признания принадлежности индивидуума к определенной социальной группе с особым статусом в сфере государственной организации; г) культурную ценность, нуждающуюся в покровительстве наряду с другими культурными ценностями[1]. Направление и формы регулирования этих разных сторон должно быть уже по самому своему характеру различным и учитывающим различные нюансы.

Что же касается второго направления регулирования, то современные представления о статусе языка, устанавливаемого для целей, государственного управления, прямо связаны с особенностями формирования современной государственности. Они возникли в результате политико-культурного процесса, имевшего место между второй половиной 18 и первой половиной 20 веков. С одной стороны, в сфере интересов и воздействия каждого государства оказался язык самого государства, идентифицируемый с культурой, которую государство конституировало как юридическая организация. В таких государствах-нациях нередко установление государственного языка рассматривалось как одно из средств не только консолидации нации, но и ассимиляции иноязычного элемента. В условиях централизации, обеспечивающей более эффективные связи между частями государства, чем те, которые существовали при феодальном строе, а также на волне демократизации, приведшей к переходу управления государством от узкой аристократической элиты к «народу» (как он тогда понимался), произошло окончательное вытеснение латыни (там, где она употреблялась в качестве языка делопроизводства) из официального употребления (отголоски этого процесса в виде использования в судебном процессе отдельных латинских выражений можно еще и сейчас наблюдать в Великобритании). Постепенно возобладало употребление языка (диалекта) политически доминирующей части элиты. Проводившаяся в государствах-нациях политика ассимиляции была объективно направлена на устранение разобщенности, слом последних (этнических) препятствий для свободного взаимодействия разных частей государства. Обратной стороной «медали» в этом процессе было поглощение этнических групп, утрата ими полностью или частично этнического своеобразия, в этом смысле государства-нации с их политикой ассимиляции и государственным языком были грубым инструментом создания адекватной новой экономике политической структуры, однако другого способа интеграции при том уровне политической культуры, технологического развития и коммуникаций найдено не было. Для того, чтобы разрушить различного рода объективные и субъективные перегородки в обществе, жертвовали многим (часто не осознавая жертву), и в русле этого пафоса разрушения старого, установление государственного языка выступало не столько как юридическая, сколько как политическая акция консолидации общества на лингвистической основе. В период раннего конституционализма установление государственного языка несло, таким образом, прогрессивный заряд, хотя по отношению к поглощаемым и ассимилируемым этническим группам оно нередко принимало уродливые формы, поскольку государство свободно вторгалось в частную сферу, не ограничиваясь собственно публичной сферой регулирования, и меры, которыми это обеспечивалось, были нередко весьма жесткими. В XIX и даже в начале ХХ в. некоторые государства требовали употребления государственного языка частными лицами в общественных местах, на собраниях и т.д., как, например, это было в Германии с 1908 по 1917 г.

Однако наряду с формированием концепции национального государства или государства-нации, стали осознаваться и пределы воздействия государства в этой сфере, сформировались представления о многонациональных государствах и «нациях без государства». Характерный пример, в этом плане ситуация с языками в США.

Федеральные органы власти США никогда не объявляли английский язык - государственным или официальным языком Соединенных Штатов Америки, но в 22 штатах страны английский язык считается официальным, этот же язык используют и центральные органы.

Как известно США колонизировали выходцы из разных стран. В XVIII-XIX в. многочисленные французские колонисты селились в Канаде и вдоль реки Миссисипи, выходцы из Нидерландов основали несколько колоний на побережье США, в частности, Новый Амстердам, ныне называемый Нью-Йорком или испанцы колонизировали современную Флориду, Техас и Калифорнию, поселения русских были не только на Аляске, но и в Калифорнии, в 60 г. началась массовая миграция из Германии. Однако, главным языком США стал английский, и главной причиной успеха английского языка стал наплыв англоязычных иммигрантов из Англии, а позднее из Ирландии, которые и составили большинство населения страны.

Поскольку было несколько иммиграционных волн, ситуация с распространением и использованием языков все время менялась. Например, в 1890 году в США выходило более 800 газет на немецком языке, а Нью-Йорк был третьим городом мира по числу германо-говорящих жителей (он уступал лишь Берлину и Вене). Нью-Йорк был даже близок к тому, что бы провозгласить немецкий - официальным языком. Но английский язык устоял: переходу на немецкий помешал наплыв в Нью-Йорк переселенцев из Италии (тогда итальянцев в Нью-Йорке было больше, чем в Милане) и из Российской Империи (русскоязычное население Нью-Йорка превысило население Киева) В результате, английский сохранил свой статус главного языка крупнейшего города США[2].

В конце Х1Х века в США переселился каждый пятый жителей Норвегии и Швеции, потом хлынули переселенцы из Польши, Чехии и балканских государств, чуть позже к ним присоединились переселенцы из стран Азии. Как правило, выходцы из одной страны стремились селиться компактно, в окружении земляков (типичный пример, хорошо известные «чайнатауны»\chinatown – «китайские кварталы»). Однако английский язык при этом сохранил значение как язык политиков, военных и администраторов.

Однако, с середины ХХ века позиции английского языка в США пошатнулись: причиной стал массовый наплыв испано-язычных иммигрантов из Мексики и других государств Латинской Америки. Ныне большинство коммерческих структур США оперируют английским и испанским языками - к примеру, «горячие линии» обслуживают англо- и испано-говорящие операторы. Многие инструкции (например надписи в автобусах или указатели в административных зданиях) делаются на испанском и английском[3].

Большое влияние на развитие представлений о пределах регулирования статуса государственного языка и статусе других языков оказало развитие концепции прав человека и доктрина «недискриминации», а также их международно-правовое оформление в виде многочисленных документов.

Современная практика правового регулирования и используемая правовая терминология соответственно в разных государствах различна.

В современных конституциях и текущем законодательстве используется два термина «государственный язык и «официальный язык», причем их значение может совпадать, но чаще - разное.

В доктрине под государственным языком понимается язык, установленный в Конституции или ином акте в качестве государственного, при этом его употребление является обязательным для государственных органов и в отношениях государственных органов с гражданами. Если в Конституции упоминается государственный язык, то, как правило, это язык титульной нации. Согласно ст.8 австрийского Конституционного закона 1920 г. (действующего) «немецкий язык является государственным языком Республики…». «Государственным языком является литовский язык», - гласит ст.14 Конституции Литвы 1991 г. Ст.10 Конституции Украины 1996 г. устанавливает, что «государственным языком в Украине является украинский язык». Аналогичные положения имеются в конституциях большинства постсоветских государств. Относительно других языков в этом случае часто говорится в контексте соблюдения прав меньшинств, так уже упоминавшийся австрийский Конституционный закон после положения о государственном языке оговаривает, что это «не должно ущемлять права языковых меньшинств, предоставленные им федеральным законодательством». В Конституции Азербайджана 1995 г., после положений о государственном языке, следует достаточно неопределенное положение о том, что «Азербайджанская Республика обеспечивает свободное использование и развитие других языков, на которых говорит население».

Особым случаем является ситуация, когда устанавливается несколько равноправных государственных языков (Беларусь, Швейцария и др.).

Под официальным языком понимается также язык, который используется государственными органами, а также в отношениях между государственными органами и гражданами, но в ином, можно сказать, организационно-техническом смысле. В этом случае языку не придается никакого символического значения, а конституционное установление официального языка носит прагматический характер: действительно, делопроизводство должно осуществляться на каком-либо языке и граждане, обращаясь в государственный орган, должны быть готовы получить на нем ответ. Все это упрощает и оптимизирует государственное управление. Необходимо установление официального языка и для вооруженных сил (армии), поскольку его отсутствие в современных условиях может привести к тяжелым последствиям. Термин «официальный язык» дает бoльшую возможность маневра для законодателя, поскольку язык не несет на себе идеологической нагрузки, а только служит решению управленческих задач. Главный вопрос в этом случае состоит в том, сколько должно быть официальных языков, и ответ на него зависит от этнического состава населения данного государства.

Обычно именно государственный язык является вместе с тем и официальным языком органов государственной власти и государственных учреждений; языком, на котором ведется судопроизводство и осуществляется обучение в государственных учебных заведениях. Иногда это специально оговаривается в конституциях. Статья 6 Конституции Лихтенштейна 1921 г. гласит: «Немецкий язык является государственным и официальным языком». «Французский язык является официальным государственным языком»,- устанавливает ст.8 Конституции Монако 1962 г. Согласно ст.3 Конституции Испании 1978 г. «Кастильский является официальным государственным языком».

Но так бывает не всегда, в некоторых странах используются оба термина с разными значениями. Например, ст.8 Конституции Ирландии1937 г. устанавливает в качестве государственного и «первого официального» языка ирландский, а английский признает вторым официальным языком. Согласно ст.5 Конституции Мальты 1964 г. национальным (т.е. государственным, здесь этот термин используется в том же смысле как и в названии ООН) языком Мальты является мальтийский язык. Вместе с тем, в этой же статье содержатся положения о том, что «мальтийский и английский языки и другой язык, который может быть предписан Парламентом, должны быть официальными языками Мальты, и администрация для всех официальных целей может использовать любой из этих языков при условии, что любое лицо может обращаться к администрации на любом из официальных языков, и ответ администрации на это обращение должен быть дан на том же языке».

Таким образом, решение вопроса о том, какие языки могут использоваться в качестве официальных, на Мальте возложено на парламент, в отличие от национального, который установлен конституционно.

Аналогичная ситуация в Словакии. Согласно п.1 ст.6 Конституции Словакии 1992 г. «На территории Словацкой Республики государственным языком является словацкий язык». А второй пункт той же статьи устанавливает, что «использование в официальных отношениях других языков, помимо государственного, регулируется законом».

Несколько иное соотношение языков устанавливается в Конституции Маврикия 1991 г.: четыре национальных и один официальный (арабский).

В большом числе стран употребляется только термин «официальный язык» (без использования термина «государственный язык»). Согласно ст.27 Конституции Польши 1997 г. «в Республике Польша официальным языком является польский язык». В этой же статье особо оговаривается, что данным предписанием «не нарушаются права национальных меньшинств, вытекающие из ратифицированных международных договоров». «Официальный язык Словении – словенский»,- гласит ст.11 Конституции Словении 1991 г. и далее устанавливается, что «на территориях общин, где проживает итальянское или венгерское национальное сообщество, официальным языком также является соответственно итальянский или венгерский». «Официальный язык – турецкий»,- гласит ст.3 Конституции Турции 1982 г.

Термин официальный язык используется и на Кипре. Наличие двух общин, греческой и турецкой, потребовало специального урегулирования на конституционном уровне вопроса об использовании языков в деятельности органов государства. В Конституции Кипра 1960 г. этому посвящена весьма детальная ст.3 (содержащая восемь частей). В ней установлено, что «официальными языками Республики являются греческий и турецкий». Согласно п.2 ст.3 Конституции «законодательные, исполнительные и административные акты и документы составляются на обоих официальных языках, а если положения Конституции определенно требуют их опубликования, то они публикуются в официальной газете Республики на обоих официальных языках». При этом устанавливается требование опубликования на обоих языках в одном выпуске. Любое противоречие между греческим и турецким текстами в законодательном, исполнительном или административном акте или документе, опубликованном в официальной газете Республики, разрешается компетентным судом.

Официальные документы, адресованные конкретному лицу, составляются на том языке, которым владеет адресат (греческом или турецком).

Необычно детально для конституционного уровня на Кипре урегулирован вопрос об использовании языков в судопроизводстве. Если обе стороны, участвующие в процессе, являются греками, то судопроизводство ведется на греческом языке, на нем же составляются судебные решения. Если обе участвующие стороны являются турками, то судопроизводство ведется, соответственно, на турецком языке, он же является языком, на котором составляются решения. Если же участвующие стороны представлены и греками, и турками, то применяются оба языка.

Все граждане имеют право обращаться к любой власти Республики на любом из двух официальных языков.

Термин официальный язык используется в конституциях большинства стран Латинской Америки. В ст.10 Конституции Колумбии 1991 г., ст.1 Конституции Эквадора 1998 г., ст.143 Конституции Гватемалы 1985 г., ст.6 Конституции Гондураса 1982 г., ст.9 Конституции Венесуэлы 2000 г. и других устанавливается, что официальным языком в этих странах является испанский (или его кастильский диалект, который в российских переводах нередко просто именуется кастильским языком). Следует отметить, что указанные страны - это государства с аборигенным населением, но доля коренных народов в них различна: в Боливии и Гватемале коренные народы составляют 2/3 общей численности населения, в Перу и Эквадоре – около 40%, в большинстве остальных стран – от 5 до 20% , в Бразилии – менее 1% [4]. Коренное население этих стран – индейцы составляют наименее обеспеченную часть населения. В политике они также представлены в меньшей мере пре, чем «белая» часть населения этих стран. Долгое время и в праве, и в политике, индейцы рассматривались как «не имеющие прав граждан дети», т.е. с позиций «белой» политической элиты. В 90-е годы под влиянием индейских движений и международного права нормы о правах коренных народов появились в конституциях целого ряда стран Латинской Америки: в 1991 г. – в Колумбии, в 1992 г. - в Парагвае и Мексике, в 1993 г. - в Перу, в 1994 г. - в Боливии и Аргентине, в 1996 и 1998 г. - в Эквадоре, в 1999 г. - в Венесуэле. Новые конституционные нормы устанавливают, помимо признания множественности культур в этих государствах и существования индейских народов как сообществ, обладающих культурным и лингвистическим своеобразием и специфическими правами, целый ряд важных положений, касающихся коренных народов как полноправных субъектов публичного права. Это отразилось и на рассматриваемом в данной статье вопросе. Так, Парагвай согласно ст.140 Конституции 1992 г. является «многокультурным и двуязычным государством». Официальными языками в нем объявлены кастильский и гуарани. В Перу кечуа, аймара и другие аборигенные языки являются официальными в зонах, где они преобладают. В конституциях Колумбии, Эквадора и Венесуэле языки и диалекты этнических групп признаются официальными на их территории. При этом в конституциях Гватемалы, Парагвая и Венесуэлы индейские языки объявлены культурным достоянием нации, а в Конституции Венесуэлы 2000 г. еще и культурным достоянием человечества.

Как отмечается в литературе, период забытости и маргинализации для аборигенных народов начинает сменяться различными формами «связей, участия и совместных действий для социального культурного, экономического и политического развития»[5].

Также только об официальных языках говорится в конституциях Конго, Нигерии, Намибии, Лесото и в других конституциях африканских стран. При этом часто таковым называется не один язык, а два и более, что же касается Конституции ЮАР 1996 г., то в ней в качестве официальных перечислено 11 языков.

В ряде стран вообще не упоминается ни о государственном, ни об официальном языке.

Само по себе употребление термина «государственный язык» несет некий оттенок консолидирующего начала в отношении населения государства, отголосок, как уже указывалось, идеи формирования государства-нации.

В этом смысле всплеск установления государственных языков в постсоциалистических, и в первую очередь в постсоветских государствах, является заимствованием идей раннего конституционализма и применением их к совершенно другим условиям, как в самих странах, так на международной арене. Очевидно, что преследовалась идея подчеркнуть формирование собственной, отличной от Советского Союза государственности (отсюда же, кстати, и повсеместное упоминание о государственных символах). Однако, в результате получается, что используются идеи, которые к настоящему времени не носят прогрессивного характера и не являются адекватными ответами на вызовы современности и ситуацию в этих странах. В тех же постсоветских государствах, где концепция государственного языка титульной нации используется для ущемления прав лиц нетитульной национальности, она приобретает просто реакционный характер.

Таким образом, с точки зрения проводимой правовой политики можно выделить три группы государств с точки зрения подхода к проблеме правового регулирования данных отношений.

Во-первых, это государства, которые декларируют свой многонациональный характер, стремятся организации государственности на основе федерализма или автономии с соответствующим этно-лингвистическим аспектом.

Вторая группа государств, это - государства, в которых преобладает одна национальность, но имеются национальные меньшинства, решение проблем видят в особом урегулировании статуса этих меньшинств.

Есть и третья группа государств, в которых имеются все вышеуказанные проблемы, но для их решения ничего не предпринимается, и имеет место дискриминация национальных меньшинств различного рода.

В контексте прав человека наиболее перспективным представляется опыт тех стран, в которых языковое регулирование является наиболее «мягким», толерантным и учитывающим возможно большее число нюансов.

В этом смысле показателен опыт такого полиэтнического государства как Бельгия, которая после длительной языковой конфронтации закрепила в статье 30 действующей Конституции 1994 г. правило: “Употребление языков, принятых в Бельгии, не является обязательным; оно может быть регламентировано только законом и только в отношении актов органов государственной власти и для судопроизводства”.

Не меньший интерес в этом плане представляет и опыт Нидерландов. Как известно, эта страна имеет, помимо основной территории в Европе, ряд Антильских островов. При этом язык папьяменто Нидерландских Антил и Арубы и английский занимают почти аналогичное положение.

Положение об условиях натурализации в Статуте Королевства о нидерландском гражданстве (Закон от 19 декабря 1984 года) в разделе 1d ст. 8 одним из условий натурализации  является достаточно осмысленное владение нидерландским языком или — если заявитель живет в Нидерландских Антиллах (Арубе) -— языком, обычно используемым на острове после нидерландского языка. На некоторых островах таким является английский, на других — язык папьяменто. Это исключение о достаточном владении языком подчеркивает признание важности обоих языков на Карийских островах.

Еще один, встречающийся в стране язык - фризский в настоящее время не занимает те же позиции, что и нидерландский. Он может использоваться в провинции Фрисландия в суде, в контактах с административными властями и при совершении нотариальных сделок. За пределами Фрисландии использование фризского языка в юридических вопросах весьма ограничено. Однако, лица, которые не говорят по-нидерландски (или по-фризски), могут использовать свой язык в судебных производствах или при контактах с властями, но, когда речь идет о властях, суд может запросить перевод. В подпункте 2 статьи 4:5 Закона об общем административном праве говорится о таких заявлениях: «Если заявление или связанная с ним информация или документы представлены на языке, отличном от нидерландского языка, и необходим перевод для того, чтобы дать оценку заявления или подготовить, решение, административная власть может принять решение не рассматривать заявление при условии, что заявителю была предоставлена возможность детализировать заявление при помощи перевода в течение срока, предписанного административной властью».

Итак, перевод зависит в значительной мере от лингвистического мастерства служащих, которые должны принять решение по заявлению. Часто не запрашивается никакой перевод, если документы составлены на английском, французском или немецком языках либо не являются слишком сложными по содержанию.

Сходная норма в отношении использования иностранных языков содержится в пп. 3 ст. 65 Закона об общем административном праве, которая касается формальных возражений против решения административной власти и апелляции: «Если уведомление о возражении или жалоба подается на иностранном языке и перевод необходим для надлежащего рассмотрения возражения или жалобы, лицо, его подавшее, должно обеспечить перевод». Таким Образом, в законодательстве учтена практика, когда необходимости в переводе не возникает.

Весьма либеральная позиция в отношении использования иностранных языков по юридическим вопросам также проявляется в том, что не запрещено, например, совершать нотариальную сделку на иностранном языке, если нотариус способен читать и писать на соответствующем языке.

Применение родного языка при ведении коммерческой деятельности также не запрещено. Примечательной является ст. 14, а именно ее параграф 3, Королевского декрета о консервированных фруктах от 5 декабря 1991 года, который предусмотрел, что хотя в принципе название продукта должно быть указано на нидерландском языке, также разрешено указывать название продуктов на иностранном языке (но латинскими буквами вместе с изображением соответствующего фрукта)[6].

Вопросы защиты языка или заботы о языке в правовом аспекте возникли, прежде всего, в связи с усиливающейся тенденцией интернационализации жизни, распространением и внедрением иностранной (в основном английской, но и не только) терминологии, однако их решение и проводимая в этом плане государствами правовая политика тесно увязана с общей языковой политикой и методами ее осуществления. Практика здесь совершенно различная. С одной стороны, Франция, достаточно жестко урегулировавшая вопросы использования французского языка и пределы допустимости использования иностранных языков в Законе от 4 августа 1994 г., с другой стороны уже упоминавшиеся Нидерланды, с их толерантным отношением к использованию других языков, в том числе и в официальном обороте. Выбор за государством и определяется исходя из конкретной ситуации, однако любое решение должно содействовать защите прав человека и обеспечивать ее, а не вести к дискриминации, и как показывает зарубежный опыт, эту тонкую грань и должен хорошо чувствовать законодатель в контексте проводимой им правовой языковой политики.




Проблемы межэтнических отношений в Казахстане.

Куртов Аждар Аширович – президент Московского центра изучения публичного права

С обретением независимости одного из южных соседей России в социально-политической практике этого государства начали происходить знаковые изменения. Суверенный Казахстан по воле его правителей выбрал не путь строительства современного демократического общества, в котором бы уважались права всех без исключения граждан, национальных и социальных групп, а совсем другую дорогу. Год от года стала нарастать этнократическая компонента в политике новой казахской элиты. В преамбуле уже первой Конституции независимого Казахстана 1993 г. гордо красовалась формула о том, что Республика Казахстан является формой государственности самоопределившейся казахской нации. То есть государством одних только казахов, как будто не было усилий других этносов, столетиями своим трудом создававших государственность Казахстана.

На протяжении всех лет независимости из республики систематически выдавливалось нетитульное население. Эта была сознательная и целенаправленная политика казахской политической элиты. Власть нужна была представителям казахских кланов для того, чтобы безраздельно распоряжаться бывшей государственной собственностью. В лице русскоязычных политиков и населения казахская элита видела серьезную опасность такому безраздельному господству. Славянские этносы, немцы и ряд других наций были гораздо менее предрасположены подчиняться архаичным, берущим свое начало в прошлой кочевой жизни казахов, правилам, идущим вразрез с европейским пониманием демократии и прав человека. Поэтому-то от них и решили избавиться в суверенном Казахстане.

Для этого в республике пошли даже на явную правовую дискриминацию нетитульных этносов. Одним из способов этой дискриминационной политики стала языковая проблематика. Язык был использован и в качестве средства этнократической мобилизации элиты и как оружие языкового апартеида. Рикардо Петрелла утверждает: «Язык - это одно из важнейших выражений особой идентичности группы. Естественно, он не единственное, но зато наиболее очевидное и наиболее распространенное выражение специфичности. Он сразу и очевидным образом отличает «нас» от «них». Внешне язык выступает как барьер, но изнутри - это инструмент опознания и интеграции... если языковой код группы не признается в качестве официального языка государства, которому принадлежит группа, неизбежно возникают проблемы, появляется источник для конфликта как на индивидуальном, так и на групповом уровне». Нормативное закрепление преимуществ казахского языка означало, что выбор в сторону вполне определенного направления реформ сделан однозначно. Кеннет Д. МакРей в статье «Язык и политика» замечает: «В двуязычных и многоязычных политических системах использование языков и языковые права становятся предметом важного политического выбора».

Например, согласно действующей Конституции Казахстана здесь признан только один государственный язык – казахский. Между тем его знает и на нем говорит явное меньшинство населения – не более 40%, тогда как русский язык является средством общения для более чем 90% граждан республики. В этом смысле фиксация конституционной нормы об одном государственном языке – явное нарушение и правового и демократического подходов. Ведь право как раз предполагает создание равных возможностей для всех субъектов, точно также как демократия, прежде всего, отражает стремление к установлению власти большинства. И то и другое было бы возможно, если в Казахстане вводилось бы государственное двуязычие. Но власти республики решили иначе.

Закон о языках в Республике Казахстан направлен на всемерную поддержку казахского языка, как государственного. В статье 4 этого акта сказано: «Долгом каждого гражданина Республики Казахстан является овладение государственным языком». Употребление государственного языка применительно к самым разным сферам отношений внутри общества в этом законе скрупулезно регламентируется. Причем в императивных, не подлежащих возражению, формах. Казахский язык предписывается употреблять, тогда как применение остальных языков – только допускается. О соблюдении же правового равенства языков говорится только на уровне декларативных положений, которые тут же входят в противоречие с другими нормами.  Например, в статье 7 Закона о языках в Республике Казахстан сказано: «В Республике Казахстан не допускается ущемление прав граждан по языковому признаку». Но в Концепции языковой политики Республики Казахстан записано: «Прием на государственную службу осуществляется при обязательном знании в необходимом объеме государственного языка». Глава Русской общины Казахстана Ю. Бунаков прямо отмечает, что в Казахстане определенные силы хотели бы загнать русский язык, через который до сих пор познается мировая культура, на задворки.

Языковая проблема затрагивает, так или иначе, практически все сферы жизни граждан конкретного государства, она является важнейшей составной частью процесса этносоциального развития общества. От успеха или неудачи цивилизованного разрешения проблемы свободного функционирования языков напрямую зависит не только социальное самочувствие различных этнических групп, но и качественные характеристики состояния дел в образовании, культуре, науке, государственном строительстве. Языковая проблема связана и с формой политического режима конкретной страны, ведь она отражает и определенную позицию властей по проблеме понимания сущности демократического правления и конкретный статус тех или иных носителей языка, как граждан, населения, субъектов политического процесса. Одно только ультимативное требование властей Казахстана ограничить вещание в электронных СМИ на неказахских языках 50% объема эфира, нарушает целый ряд прав человека.

Первая за период независимости перепись населения, проведенная в  1999 г. в Казахстане, зафиксировала произошедшие принципиальные изменения в демографическом и этническом составе республики. Всего численность населения республики стала составлять 14,953 млн. чел. Таким образом, численность населения за исторически  короткий период между двумя переписями (10 лет) уменьшилась на 7,7 % (на 1,246 млн. чел). Тем самым не оправдались ни заверения казахстанского руководства об успешном проведении реформ, ни лозунги о наличии межнационального согласия в республике, ни надежды казахских националистов на бурный рост численности казахского этноса в условиях избавления от “оков колониализма”. Несостоятельными выглядят в этой связи и утверждения президента Казахстана о самом высоком уровне жизни в республике по сравнению с другими странами СНГ. Кто же бежит тогда от хорошей жизни?

В тоже время перепись показала наличие устойчивых тенденций, являющихся прямым следствием этнократической политики руководства Казахстана. Прирост населения отмечен в регионах, либо с традиционным преобладанием титульного этноса, либо в столичных городах, где за последние годы происходили процессы интенсивного вытеснения русскоязычных из занимаемых ими социально престижных ниш в обществе. Еще более показательной является статистика об уменьшении численности населения в регионах традиционного проживания русскоязычного населения Казахстана. Так численность населения существенно понизилась в Северо-Казахстанской области (на 186,1 тыс. чел., или на 20,4 %), в Карагандинской области (на 335,2 тыс. чел., или на 19,2 %), в Кустанайской области (на 206,1 тыс. чел., или на 16,8 %), в Павлодарской области (на 135,3 тыс. чел., или на 14,4 %), в Восточно-Казахстанской области (на 236,2 тыс. чел., или на 13,4 %), и даже в Акмолинской области (на 228,1 тыс. чел., или на 21,4 %).

Весьма очевидные тенденции выявляет национальный состав населения Казахстана. Численность русского населения снизилась с 6,062 млн. человек в 1989 г. до 4,479 млн. в 1999 г. или на 26,1 %. Удельный же вес русского населения снизился соответственно с 37,4 % до 30 %. Практически во всех так называемых русскоязычных этносах произошло снижение их численности. Украинцев – на 328,6 тыс. чел. (на 37,5 %), татар – на 71,8 тыс. чел. (на 22,4 %), белорусов – на 66 тыс. чел. (на 37,1 %), поляков – на 12,1 тыс. чел. (на 20,3 %), башкир – на 17,7 тыс. чел. (на 43,3 %), молдаван – на 12,9 тыс. чел. (на39,9 %), мордвы – на 13 тыс. чел. (на 44,6 %), греков – на 33,6 тыс. чел. (на 72,5 %), болгар – на 3,3 тыс. чел. (на 32,4 %). Колоссальные потери произошли у немцев Казахстана. Их численность упала на 593,4 тыс. чел. (на 62,7 %). Доля этих этносов в национальном составе Казахстана стала составлять теперь: русские – 30 %, украинцы – 3,7 %, немцы – 2,4 %, татары – 1,7 %, белорусы – 0,7 %, поляки – 0,3 %, башкиры – 0,2 %, молдаване – 0,1 %, болгары – 0 %. В тоже время численность казахского населения увеличилась на 1,488 млн. чел. (на 22,9 %). Удельный же вес титульной нации возрос до 53,4 %.

Статистические данные могут быть дополнены сведениями, полученными из социологических исследований, которые также свидетельствуют о явном неблагополучии в области межнациональных отношений в Казахстане. Несмотря на то, что и сегодня в республике проживает 130 национальностей, большинство этносов находится на периферии государственно-политической жизни. Все национальности, кроме казахов, явно отчуждены от экономических, политических и идеологических ресурсов власти. Это отчуждение за последние годы стало следствием этнократической доминанты в государственном строительстве.

Одна из признанных экспертных структур Казахстана – неправительственная организация «Центр гуманитарных исследований» в 2001-2002 гг. провела масштабный социологический опрос в шести регионах республики, которым было охвачено 1405 человек разных национальностей. Параллельно в данном докладе мы будем пользоваться данными социологического исследования, проведенного в 2001 г. известными в Казахстане экспертами Курганской В.Д. и Дунаевым В.Ю.

Оказалось, что наиболее низко свои жизненные перспективы оценивают в Казахстане белорусы (57,1%), меньше всего пессимистов среди корейцев (8,3%) и уйгур (13,0%). Однако примечательно, что даже среди респондентов казахской национальности всего за один год резко выросло число пессимистов (с 12% в 2001 г. до 26,2% в 2002 г.). Оно и понятно, так как выгоды от этнократической политики реально получает только лишь малочисленный слой политической и деловой элиты Казахстана, а отнюдь не простые граждане.

На «родное» государство в плане разрешения своих проблем надеется только 19,5%опрошенных. Весьма велико число тех, кто разрешение своих проблем связывает с эмиграцией – 18,0%. То есть практически каждый пятый гражданин Казахстана готов покинуть свою родину. Причем только на собственные силы рассчитывают примерно одинаково  как казахи (50%), так и русские (48,3%).

Несмотря на победные реляции руководства Казахстана о всевозможных успехах, достигнутых республикой за годы независимости, на самом деле граждане этого государства не склонны слепо доверять подобной пропаганде. Наоборот, данные социологов убедительно свидетельствуют о явно неблагополучном социально-психологическом состоянии подавляющего большинства населения республики. Озабоченность переживаемом периодом выразили 43,9% респондентов. Такое же количество опрошенных отметили, что ими владеет чувство страха перед будущим. 

Весьма любопытна картина отношения к будущему в национальном срезе. Казахам как титульному этносу более характерно спокойствие (50,0%) и оптимизм (42,3%), тогда как озабоченность характерна для узбеков (75,6%), для них же, а также для уйгур свойственна подавленность (53,7% и 52,2% соответственно). Социальная апатия, безразличие весьма распространено среди украинцев (21%) и греков (25%). Однако наиболее показательно, что страх перед будущим характерен как раз для русских (59,9%) и белорусов (71,4%). Таким образом, среди нетитульных этносов преобладают пессимистические оценки своего будущего.

Именно для населения Северного и Восточного Казахстана, то есть регионов, где традиционно преобладают европейские этносы, характерно наибольшее число респондентов, которые считают возможным обострение противоречий между людьми на национальной почве (на Севере – 21,6%, на Востоке – 28,9%). Внешне ситуация в Казахстане в плане межнациональной обстановки не выглядит угрожающей, а тем более катастрофической. Однако социологи отмечают наличие достаточно тревожных симптомов. Так в 2002 г. каждый десятый респондент при анкетировании заявил, что он был только лишь за последний год свидетелем или участником конфликтной ситуации этнического характера. При этом характерно, что в этническом срезе столкновения с такими ситуациями достаточно малы для представителей титульного казахского этноса – всего3% от общей доли, тогда как для других этносов этот показатель существенно выше: для узбеков –7%, белорусов –8%, украинцев – 12%, русских –17%, татар –22%.

Эти данные заставляют сомневаться в официальных декларациях властей Казахстана об успехах правительственной политики в сфере межэтнических отношений. В последних фактически доминирует пропагандистская установка, суть которой сводится к утверждению, что в результате многотрудной деятельности властей республики в Казахстане удалось достичь прочного межнационального мира и согласия буквально во всех сферах общественных отношений. Однако социологический опрос показал, что подобную версию правительственной пропаганды разделяют лишь менее половины граждан страны, причем в тех областях, где доля нетитульного населения исторически наиболее велика, этот показатель еще меньше – от 1/5 до 1/3 опрошенных. Большинство же респондентов указало в своих ответах варианты, которые никак не согласуются с утверждением властей о цивилизованном подходе к этой сфере отношений (смотри таблицу № 1).

Таблица №1. Оценка государственной политики в сфере межэтнических отношений

Создается государство:

Алматы

Юг

Север

Запад

Восток

Центр

Всего

Многонациональное, где этносы сохраняют национальные особенности

48,2

43,7

32,7

48,6

19,4

40,6

38,8

Многонациональное с учетом менталитета казахов и привилегиями для них

32,5

38,8

43,8

31,9

47,1

28,7

37,4

Мононациональное с ассимиляцией других национальностей

7,0

8,4

10,6

10,8

6,5

16,8

10,2

Мононациональное с вытеснением других национальностей

9,6

8,7

15,4

7,0

27,1

13,9

13,4

другое

0,9

0

0

0

0

0

0,1

Затруднились ответить

2,6

1,1

1,4

2,2

0

2,0

1,5

Из таблицы видно, что именно славянское население промышленно развитых регионов Севера и Востока Казахстана наиболее болезненно реагирует на проводимую властями политику. Оценки государственной политики существенно отличаются не только в региональном, но и в этническом срезе. Разумеется, титульный этнос, не испытывающий дискомфорта в этнократическом государстве, склонен считать, что в Казахстане создается государство как общий дом для всех этносов без привилегий и дискриминации. Тем не менее, даже среди казахов такая пропагандистская позиция не является тотальной – ее придерживаются 58,9% казахов. Четверть казахов считает, что государство все же строится с привилегиями для данного этноса.

Среди других этносов республики только греки и азербайджанцы склонны разделять оптимизм казахов. Почти 40% русских и столько же украинцев и белоруссов, свыше 40% уйгур и корейцев, треть узбеков и многих других этносов Казахстана считает, что государство строится с привилегиями для казахов. От 5 до 45% респондентов разных национальностей указали на еще более безрадостный вариант ответа – «строится мононациональное государство с последующим вытеснением нетитульных этносов». Наибольший процент ответов в этой группе составили корейцы и белорусы. Таким образом, усредненная позиция граждан Казахстана состоит в признании факта существования этнократического по своей сути государства.

В российских средствах массовой информации часто можно встретить материалы о современном Казахстане, авторы которых, явно с подачи властей этой республики, много и патетично говорят об исторической близости Казахстана и России, которую, якобы, свято хранят и оберегают в этой республике. Да и сам президент Казахстана время от времени любит выступать с разными громкими инициативами: то создания Евразийского союза, то фонда сохранения русского языка в СНГ. Непонятно только, что мешает властям Казахстана на практике доказать конкретными делами у себя дома искренность подобных намерений.

Данные социологов, как раз, говорят о явном неблагополучии и в этой сфере. Хотя 41% от общего числа опрошенных считает, что русская культура и язык навсегда вошли в мировоззрение народов Казахстана, все же большая часть граждан – 43,6% полагает, что русская культура и язык постепенно теряют свои позиции из-за увеличения влияния казахского языка и культуры.[7] Большинство респондентов из числа этнических меньшинств (кроме узбеков, корейцев и азербайджанцев) констатирует сужение пространства функционирования русской культуры и языка, утрату ими своих позиций.  Такого мнения придерживается более 50% русских, уйгур, татар, и почти 80% белорусов.

Это неудивительно, так как под завораживающий аккомпанемент лукавых речей казахских политиков и дипломатов об их любви к русской культуре и языку, на практике на протяжении всех лет независимости в Казахстане наблюдалась устойчивая тенденция административного насаждения государственного, то есть казахского языка. Во всех общеобразовательных и средних профессиональных учебных заведениях количество часов на изучение казахского языка по всем специальностям на базе 9 класса было увеличено на 300 часов, на базе 11 класса – на 144 часа. По сравнению только с 2001 г. в прошлом году число детских садов с казахским языком воспитания и обучения выросло на 4% и составило 302 единицы. Число школ с казахским языком обучения в 2001 г. выросло по сравнению с 1998 г. на 24 и составило 3390. В то же время число русских школ сократилось за это же время на 14 и составило 2376.

Опросы социологов показывают, что сужение сферы русского языка, несмотря на все  усилия правительственной пропаганды представить эти события в искаженном виде, воспринимается нетитульным населением как целенаправленная политика по вытеснению этой части населения из страны. Большинство русских респондентов Казахстана убеждены, что их права в языковой сфере в настоящее время (т.е. в год проведения опроса) ущемлены. Так считают 61,3% респондентов. Но еще большее число респондентов – 67,7% убеждены, что и в будущем эти права будут также ущемлены. То есть люди не видят будущего исправления языкового апартеида.

Искусственное вытеснение русского языка из официальных сфер и правовое принуждение к использованию только одного казахского языка служит одной из знаковых форм дискриминации русскоязычного населения. Незнание государственного языка в Казахстане делает человека ущербным, ограничивает возможности реализации его социального статуса, косвенно побуждает его к миграции из республики. О том, что трения по поводу насаждения государственного языка не являются плодом болезненного восприятия одиночек, убедительно свидетельствуют данные социологов, приведенные в таблице № 2.

Таблица 2. Сталкивались ли вы с трудностями из-за того, что казахский язык стал государственным?

 

Алматы

Юг

Север

Запад

Восток

Центр

Всего

Да, при приеме на работу

28,9

26,2

36,1

14,1

30,0

34,7

28,4

Да, в официальных заведениях бланки, вывески на государственном языке

19,3

27,8

11,5

15,1

24,1

11,9

18,6

Иногда

29,8

24,0

13,9

8,1

0

0

12,3

Нет

21,9

21,3

37,5

62,7

45,9

53,5

40,4

Другое (в организациях)

0

0,4

0

0

0

0

0,1

Затруднились ответить

0

0,4

1,0

0

0

0

0,3

Как видно из таблицы, более половины населения Казахстана испытывает трудности из-за того, что казахский язык был возведен в ранг государственного. Причем наибольшие трудности опять-таки испытывают респонденты из регионов, где преобладает русскоязычное население, тогда как в безлюдном и мононациональном Западном регионе таких проблем гораздо меньше. В другом опросе, о котором я упоминал выше, обработка социологических анкет проводилась и по параметрам этнической выборки. Оказалось, что при приеме на работу проблемы из-за незнания государственного языка ощутили только 7,6% респондентов-казахов. Число же русских респондентов, отметивших дискриминацию, была значительно больше – 24,6%.

Самое интересное это то, что подавляющее большинство респондентов различных национальностей по вопросу о целесообразности введения второго государственного языка высказались в пользу введения второго государственного языка – 64,2%. То есть это, выражаясь юридическим языком, – квалифицированное большинство. Хотя, конечно, мнения разных этносов по этому вопросу различались.

Любопытно, что языковая дискриминация, как составная часть политики правительства, не является секретом для граждан Казахстана. В правительственной Программе развития языков на 2001-2002 гг., по мнению большинства респондентов, учитываются, прежде всего, интересы казахов –31,0% ответов, тогда как русских – всего 4,0%, этнических меньшинств –3,6%. При этом социологи, проводившие опрос, отмечают, что никаких принципиальных разногласий в такой оценке между представителями различных этносов республики не возникает. Примечательно, что саму данную  Программу целесообразной считают лишь 6,3% русских респондентов, 0% украинских и немецких респондентов, 14,8% опрошенных из числа других этносов. Среди респондентов казахов этот процент гораздо выше – 44,5%. Яд этнократии, как видим, все же делает свое черное дело.

Приведем данные еще одного социологического опроса, проведенного аналитическим центром парламента Казахстана и двумя НПО: ЦГИ и КИСЭИП в том же 2001 г. На севере Казахстана оказалось, что 58,6% русских ответили, что для них является актуальным вопрос о положении языка их национальности. Как ученый, я не могу не отметить, что сами эти социологи, позиция которых в данном случае очевидно была явно ангажирована официальным заказом со стороны властей республики, вопреки ими же полученными данными, в своих выводах тем не менее почему-то утверждает, что нет у русских озабоченности своей судьбой и культурой в условиях казахизации. Но цифры говорят иное (смотри таблицу № 3).

Таблица № 3. Является ли для Вас актуальным вопрос о положении (статусе) языка лиц Вашей национальности? (%)

 

Сейчас

В перспективе

казахи

русские

другие

казахи

русские

другие

Скорее, да

42,8

54,3

29,2

40,4

65,0

33,9

И да, и нет

17,4

24,3

32,9

12,9

12,1

23,4

Скорее, нет

30,2

13,4

23,0

29,8

7,7

24,3

Затруднились с ответом

9,6

8,0

14,8

16,8

15,3

18,4

Несмотря на разрекламированный властями имидж Казахстана, как страны где царит межэтническое согласие, на деле правительственные программы в языковой сфере как раз исходит из целевой установки на вытеснение одного языка другим, а вовсе не на взаимодействие языков. Казахизация в языковой сфере идет открыто, изощренно и предельно цинично. Языковая проблема – источник межэтнического напряжения и конфликтов, хочет этот бесспорный факт признавать власть Казахстана, или нет.

Государственный язык и языковая политика вообще – не единственный фактор, используемый руководством независимого Казахстана для поддержания власти вполне определенной элитной группировки. В глазах населения несправедливой является вся система властных отношений, сложившаяся в результате проведения реформ последнего десятилетия. Весьма примечательным в этом отношении является мнение подавляющего большинства респондентов, считающих, что в Казахстане невозможно достичь высокого положения в обществе благодаря добросовестному труду, что благосостояние и карьера не зависят ни от результатов труда, ни от уровня образования и квалификации. Основными условиями карьерного роста, по мнению казахстанцев, выступают «наличие связей» и «богатство»,  получившие соответствующие оценки 4,6 и 4,3 по пятибалльной шкале. То есть народ убежден в том, что карьеру предопределяет именно принадлежность конкретного индивида к тому или иному влиятельному клану. Характерно, что в подобных оценках сходятся представители разных этносов республики.

Антидемократическая и одновременно этнократическая сущность политического режима современного Казахстана, несмотря на все усилия официальной пропаганды,  не является секретом для граждан этой республики. Рядовой гражданин, равно как и национальные меньшинства, фактически отстранены от решения государственных дел. В таблице № 4 приведены сведения, характеризующие степень удовлетворенности респондентов разных национальностей представленностью их этнических групп в органах управления Казахстана.

Таблица № 4. Устраивает ли Вас уровень представленности лиц Вашей национальности в органах управления?

   

2001 г.

2002 г.

Местных

Да

23,5

16,5

 

Скорее да

15,5

11,2

 

И да, и нет

5,5

15,1

 

Скорее, нет

16,7

12,1

 

Нет

19,9

26,8

 

Затрудняюсь ответить

18,9

18,2

Республиканских

Да

18,1

14,2

 

Скорее нет

15,1

11,2

 

И да, и нет

10,8

11,8

 

Скорее, нет

15,6

12,3

 

Нет

21,2

28,8

 

Затрудняюсь ответить

19,2

21,7

Как видно из этой таблицы всего лишь треть опрошенных довольна представленностью своей этнической группы в местных и только четверть – в республиканских органах власти. При этом процент недовольных очевидно имеет тенденцию к росту. Наибольшее число недовольных выявляется среди греков, узбеков, чеченцев и русских. По этому параметру недовольство среди этих этносов в несколько раз превышает число недовольных среди казахов. Так что мифология официальной Астаны о межнациональном согласии в Казахстане явно не выдерживает проверки практикой.

Несоответствие заявленных властями благородных целей реально сложившейся практике выявляется и в отношении рядовых граждан к Закону Республики Казахстан «О государственной службе». Формально данный законодательный акт декларирует беспристрастный конкурсный подбор кадров для государственной службы. Однако на самом деле конкурсы объявляются под конкретных людей, в обход закона действует практика внеконкурсного назначения. Решающее слово остается за высокопоставленными управленцами, произвольно назначающими на государственные должности «нужным» им людей. Оценочные суждения граждан республики в отношении вышеупомянутого Закона приведены в таблице № 5.

Таблица № 5. Оценка Закона «О государственной службе» с точки зрения равных возможностей для всех этносов

 

Алматы

Юг

Север

Запад

Восток

Центр

Всего

Равный доступ в органы управления

26,3

28,9

16,8

21,6

8,2

5,9

17,9

Преимущества титульному этносу из-за знания гос. языка

27,2

37,6

31,7

13,0

37,1

36,6

31,1

Конкурсы объявляются под кого-то

13,2

25,3

19,2

25,4

33,5

22,8

23,7

Система конкурсов несовершенна, беззащитны все

17,5

43,5

21,2

23,8

54,3

36,6

32,5

Подавляющее число опрошенных среди причин малой представленности этнических меньшинств в органах власти и управления называли дискриминацию на основе знания или незнания государственного языка. «Совершенно согласны» с этим были почти 40% от общего числа респондентов, а еще 30% были «отчасти согласны». Конечно же, тот факт, что принятие только одного государственного языка – казахского, прежде всего, бьет по правам и интересам русскоязычного населения, нашел свое подтверждение и в социологическом исследовании. Если среди казахов число выбравших ответ, что Закон «О государственной службе» обеспечивает преимущества титульному этносу составило 15,8%, то среди русских – 53,8%, белорусов – 41,1%.  

Равноправие разных национальностей, тем самым, в Казахстане, если и существует, то только на бумаге, но не в реальной жизни. В республике налицо высокая степень отчуждения этнических групп, не принадлежащих к титульному этносу от новой государственности. Поэтому то одним из показателей этой отчужденности и выступает большая миграция русскоязычного населения из «братского» Казахстана. И при сохранении таких подходов к внутренней политике у властей Казахстана никакие «декады, месячники и годы Казахстана в России» реально ничего не изменят.




О переходе образования в Латвийской Республике (ЛР) на государственный (латышский) язык

Игорь Пименов, председатель Латвийской ассоциации в поддержку школ с обучением на русском языке (ЛАШОР) +371-9447100, +371-9802919, +371-7602479 (факс), lashor@inbox.lv, www.lashor.lv

 

Программа перехода образования на латышский язык

Цели и программа реформы системы образования, осуществляемого в Латвии на русском языке, были разработаны в Министерстве образования и науки ЛР (МОН) и сформулированы в концептуальной Программе перехода к образованию на государственном языке (Полное название документа: “Программа постепенного перехода к получению среднего образования на государственном языке и увеличения до 2005 года удельного веса предметов, преподаваемых на государственном языке, в программах основного образования”). Латышский язык – единственный государственный язык в Латвии.

Целью перехода образования на латышский язык Программа указывала изменение этно-демографической ситуации в стране. При этом под нормализацией этно-демографической ситуации Программа понимала увеличение количество жителей, «идентифицирующих себя как латышей».

Главным препятствием на пути создания среды овладения латышским языком и интеграции в латвийское общество Программа называла школы с обучением на русском языке. Главной (!) своей задачей Министерство считало постепенное увеличение количества предметов, преподаваемых на латышском языке в школах с обучением на других языках, и обеспечение нормативной базы для осуществления постепенного перехода от образования на русском языке к образованию на государственном языке.

Хотя политики и чиновники МОН теперь утверждают, что Программа перехода образования на латышский язык более не действует, и предпочитают на неё не ссылаться, тем ни менее система мероприятий, осуществлённых МОН за последние четыре года, полностью соответствует плану, предложенному Программой МОН. Нормативная база для осуществления постепенного перехода от образования на русском языке к образованию на государственном языке создана и продолжает развиваться.

12 мая 1998 года, еще до принятия Закона об образования, Кабинет Министров решил принять Программу к сведению. Дорогу министерской программе открыл Закон об образовании, принятый 29 октября 1998 г.

Вышеупомянутая Министерская Программа и Закон об образовании предусматривает переход к образованию в средней школе (10-12 классы) преимущественно на латышском языке и внедрение в основной школе (1-9 классы) билингвального обучения.

Переход образования на латышский язык и интеграция общества

В Латвийской республике в 1999-2000 годах принята государственная программа «Интеграция общества в Латвии». Притом, что концепция программы развивает различные направления интеграции общества (в частности, социальную интеграцию, региональную интеграцию), важнейшим из всех направлений программы выступает этническая интеграция. Именно это направление составило первопричину разработки концепции интеграции. Кабинет Министров 12 мая 1998 года включил Программу МОН в проект государственной программы интеграции общества в Латвии. Переход школ меньшинств на латышский язык был включён как главное средство интеграции меньшинств и объективно стал главным инструментом государственной политики интеграции.

Освятив реформу образования меньшинств, программа интеграции отождествила себя с нею и, таким образом, взяла ответственность за ее результаты.

9 февраля 2000 года Сейм ЛР принял «Стратегию интеграции в Европейский Союз», подтвердившую, что переход всех финансируемых государством школ к обучению на государственном языке используется как средство для интеграции общества.

Внедрение билингвального образования

При билингвальном образовании второй язык не только изучается как учебный предмет, но и используется как язык обучения другим предметам.

Билингвальное обучение в Латвии применяется, прежде всего, как средство перехода к образованию на латышском языке в средней школе. Соответствующая концепция билингвального образования для школ меньшинств Латвии была разработана рабочей группой МОН в 1998-1999 годах. Из нескольких десятков существующих в мире моделей билингвального образования была выбрана “переходная”. Именно такая методика билингвального образования используется для того, чтобы обеспечить переход от образования на языке национального меньшинства к обучению на официальном языке.

Билингвальное образование в Латвии интерпретируется (а) как билингвальный метод, предполагающий применение двух языков для преподавания одного и того же предмета, и (б) как преподавание разных предметов в школе на двух разных языках. Например, физики – на русском языке, биологии – на латышском.

МОН пытается внедрить в школах билингвальные модели без разработанных методик билингвального обучения, без предварительной подготовки учителей, без необходимых учебных и методических пособий. Поэтому чаще всего билингвальное обучение сводится к механическому замещению русского языка обучения латышским.

В заключении, составленном независимыми экспертами по заказу Фонда Сороса – Латвия в рамках проекта «Билингвальное образование в Латвии: международная экспертиза»

(Bilingual Education in Latvia: A report by international experts – Latvija. Riga, 2002;http://www.policy.lv/index.php?id=102606&lang=en)

(Bilingvala izglitiba Latvija: starptautiska ekspertize. Sorosa fonds – Latvija. Riga, 2002;http://www.politika.lv/index.php?id=105144&lang=lv)

даётся следующая оценка билингвального образования в Латвии: «Официальная политика (Латвийского правительства) не указывает, на каком уровне должны быть сохранены этнический родной язык и идентичность (меньшинства). Главный интерес реформы – владение латышским языком. При этом, характер осуществляемого в Латвии переходного компонента в билингвальном образовании таков, что он может также хорошо и разрушить цели сохранения и обогащения языка меньшинства.»

По результатам исследования, проведённого Балтийским институтом общественных наук, независимого от МОН, многие преподаватели и директора признают, что осуществляемое билингвальное образование задерживает освоение содержание предмета (эту точку зрения выражали 64% директоров, 51% учителей), освоение родного языка (46% директоров, 33% учителей), а также ухудшает психологическое состояние учащихся, вызывает тревогу при ответе на вопрос учителя (72% директоров, 62% учителей).

(Analysis of the implementation of bilingual education. Baltic Institute of Social Sciences. Soros Foundation - Latvia, Canadian International Development Agency, OSCE. Riga, 2002;http://www.policy.lv/index.php?id=102370&lang=en)

(Bilingvalas izglitibas ieviesanas analize. Baltijas socialo zinatnu instituts. Sorosa fonds - Latvija, Kanadas attistibas agentura, EDSO. Riga, 2002;http://www.politika.lv/index.php?id=104163&lang=lv)

Требования Правил Кабинета министров ЛР о стандартах государственного общего среднего образования

Содержание. Принятые 13 мая 2003 года поправки к Правилам Кабинета министров уточнили порядок использования языка обучения в средней школе при освоении образовательных программ национальных меньшинств:

С 1 сентября 2004 года, начиная с 10 класса, в каждом учебном году не менее пяти учебных предметов программы национального меньшинства должны осваиваться на латышском языке. В число этих предметов не входят латышский язык и литература.

Освоение учебного содержания на языке национального меньшинства можно обеспечить в объёме до двух пятых от общей нагрузки учебных часов в течение каждого учебного года.

C 2007 года содержание государственных проверочных работ должно быть на латышском языке.

Критика. Наиболее высокого качества основного и среднего образования можно достичь, если учить школьника на родном языке. При таком подходе, для освоения обязательных предметов по различным направлениям программ общего среднего образования двух пятых (40-ка процентов) от общего количества учебных часов – мало.

Прохождение государственных проверок на государственном языке ещё больше ограничивает возможности школы в определении предметов, изучаемых на языке национального меньшинства.

Из-за отсутствия закреплённых правил деятельности лицензионной комиссии МОН требование о прохождении государственных проверок на государственном языке может ещё больше сократить возможности выбора языка образования.

Содержание проблемы

Программа МОН преследует политическую цель: посредством школьного образования создать благоприятные условия для укрепления позиций латышского языка за счёт условий воспроизводства русского языка и русской культуры.

При этом поводом для перевода школ на латышский язык используются действительные проблемы: наличие большого количества жителей Латвии, не говорящих на латышском языке, информационная разобщённость жителей страны, говорящих на русском и латышском языке, замкнутость в этническом и языковом круге общения, то есть, реальная двухобщинность латвийского общества.

Вместе с тем, преодоление языковой замкнутости посредством обучения в подростковом возрасте на чужом языке, которое навязывает государство, может повлечь:

потерю связи школьника с культурной средой семьи,

искажение ценностных и поведенческих стереотипов.

Тому накоплено много примеров в мировой практике. Замена обучения на родном языке преобладающим обучением на латышском ведёт к ассимиляции учащихся.

В частности, следствием перехода к школьному образованию на латышском языке при самых благоприятных условиях обучения будет:

ухудшение владения родным языком,

более или менее выраженное замещение родного языка учащихся латышским.

Также, осуществление неподготовленных и необеспеченных реформ при заданной интенсивности перехода на латышский язык может повлечь

сокращение объёма усваиваемых детьми знаний,

торможение и подавление развития мышления и природных способностей учащегося,

приобретение психологического комплекса беспомощности учащегося,

низкую конкурентоспособность выпускников школ на рынке.

Позиция

Образование на родном языке - неотъемлемое право человека, главное условие развития его мышления и природных способностей, сознания собственного достоинства, воспроизводства его этнокультурной идентичности.

В то время как международные документы ориентируют государства на расширение возможностей получения меньшинствами образования на родном языке, в Латвии государственная политика направлена на сокращение объёма обучения на языках национальных меньшинств, прежде всего, на русском, в уже существующей системе образования.

Требования об изменении образовательной политики в отношении меньшинств Латвии

Сохранить в школе преобладающее обучение на родном языке, среду развития мышления и природных способностей учащегося, а для этого обеспечить возможность обучения преимущественно на родном языке, и прежде всего – общеобразовательным предметам;

Ориентировать государственную образовательную политику на обслуживание интересов не только этнических, но и лингвистических меньшинств;

Считать недопустимым использование в качестве средства интеграции общества перевод финансируемых государством школ на латышский язык. Внести в концепцию и государственную программу «Интеграция общества в Латвии» положение, признающее необходимым условием интеграции общества обучение в основной и средней школах меньшинств Латвии преимущественно на языках меньшинств.

Обеспечить подготовку учителей для преподавания общеобразовательных предметов в школе на языках меньшинств, в частности, на русском языке. Для этого следует возобновить подготовку учителей на русском языке в высших учебных заведениях Латвии, а также содействовать получению жителями Латвии высшего образования на языках меньшинств в зарубежных высших школах с последующей нострификацией дипломов в Латвии;

Улучшить преподавание латышского языка в школе, используя методы преподавания латышского языка как второго языка (а не как иностранного). В мировой практике эти методы применяют в тех случаях, когда изучаемый язык является языком среды проживания учащихся. Эти методы уже применяются Государственной программы освоения латышского языка;

Внедрять в школьном образовании меньшинств Латвии билингвальные программы, которые основываются не только на «переходной» модели, но и на модели «сохранения и развития родного языка меньшинств».

Внедрять билингвальное образование лишь при необходимом финансовом и методическом обеспечении, в реальные сроки. Недопустимы сокращение объёма получаемых учащимися знаний при переходе на билингвальное обучение и последующее снижение их конкурентоспособности на рынке труда и при продолжении образования.

Основные требования об изменении законодательства

(полный список предложений о поправках в законодательстве можно прочитать по адресу http://www.lashor.lv/rus/popravki_zakonu.php)

Определить в законодательстве Латвийской Республики гарантии получения образования на языках национальных и лингвистических меньшинств Латвии.

Обеспечить всем жителям Латвии демократический выбор языка обучения своих детей в школах, финансируемых государством.

Для этого:

Латвийской Республике ратифицировать в полном объёме Рамочную конвенцию Совета Европы о защите национальных меньшинств;

Принять Закон ЛР о защите национальных и лингвистических (языковых) меньшинств, в котором особый вес придать образованию на языках меньшинств, как средству защиты языков меньшинств;

В Законе об образовании ЛР дать гарантии получения школьного образования (основного, среднего и профессионального) на языках национальных, а также лингвистических меньшинств Латвии.

В частности, гарантировать право получения основного, среднего и профессионального образования на языках меньшинств, если достаточное количество лиц выразит желание, чтобы соответствующие учебные заведения были образованы;

Определить в Законе об образовании язык получения образования как язык, на котором происходит преподавание не менее 70 процентов учебных часов;

Исключить из Закона об образовании норму, позволяющую Министерству образования и науки определять предметы, изучение которых должно осуществляться на латышском языке и предоставить самоуправлениям право определять язык обучения в школе и язык государственных проверок по представительству совета учебного заведения (школьного совета);

Наделить школьные советы правом участвовать в решении всех вопросов организации учебного процесса и работы школы; обязать руководителей школ отчитываться перед школьными советами о работе школы;

Исключить из Закона об образовании требование о начале обучения только на государственном языке с 1 сентября 2004 года в десятых классах средних общеобразовательных государственных учебных заведений и средних общеобразовательных учебных заведений самоуправлений, а также на первых курсах профессиональных государственных учебных заведений и профессиональных учебных заведений самоуправлений;

Создать в структуре системы образования Управление образования меньшинств. Руководителя этого Управления с правами заместителя министра следует утверждать на должность Министру образования и науки по рекомендации Общественного консультативного совета из представителей администраций школ, учителей, неправительственных организаций родителей и учащихся. Управление должно работать в соответствии с положением, утвержденным Министерством образования и науки по согласованию с Общественным консультативным советом.

Разработка альтернативной реформы образования меньшинств

Рабочей группой ЛАШОР в 1999-2001 годах разработаны два проекта методических документов для МОН, содержавших образцы образовательных программ национальных меньшинств – для основной и для средней школы.

Проекты исходят из концепции билингвального образования «сохранения и развития родного языка меньшинств» и основываются на следующих принципах, впоследствии поддержанных 2-й родительской конференцией:

Доминирование родного языка в школьном образовании, как условие обеспечения естественного, гармоничного развития учащегося, а также воспроизводства этнической и культурной идентичности меньшинства; преподавание общеобразовательных предметов преимущественно на родном языке учащихся;

Овладение латышским языком преимущественно на уроках латышского языка с использованием современных эффективных методов преподавания и с разделением классов на малые группы; использование наряду с этим латышского языка как языка преподавания учебных предметов, относящихся к истории и культуре Латвии;

Введение блока предметов, обеспечивающих получение знаний о Латвии и интеграцию учащихся в латвийское общество.

Введение блока предметов, на которых даются знания о стране происхождения языка и культуры меньшинства, его культурном наследии и месте в мировой истории.

МОН приняло решение, что школы могут подавать разработанную ЛАШОР программу для лицензирования на общих основаниях, но при этом её компрометировало на встречах с директорами и представителями районных управлений образования.

Независимая международная экспертиза (см. ссылку выше) характеризовала программу основной школы ЛАШОР как “возможность добиться сохранения родного языка при одновременном обеспечении самых широких возможностей для достижения цели овладения латышским языком”.




Русскоязычие и проблемы русскоязычной/ идентификации билингвов

Познякова Татьяна Юрьевна, старший научный сотрудник ИРЯ РАН.

 

Говоря о "русскоязычии", мы прежде всего должны думать о его "носителях" - т.е. о тех людях, для которых русский язык не является их этническим языком, но "дан" им как второй язык, - иначе говоря, билинг­вах. Понимая "русскоязычно" таким образом, мы поступаем правильно, т.к. говорящих по-русски билингвов значительно больше, чем "исконных" но­сителей русского языка, для которых он является родньм, этническим и (часто) единственным их языком.

Понятно, что "успешность" изучения, развития и сохранения русско-язычия (т.е., в конечном счете, "русскоязычной" политики) зависит от то­го, знаем ли мы, как билингвы относятся к русскому языку. Или - по­скольку в социолингвистике такое отношение называется "языковой само­идентификацией личности" - как русскоговорящие билингвы идентифици­руют не только свой русский язык, но и себя с ним. Исследование рус­скоязычной самоидентификации дает ответ на главный вопрос - "В каких формах существует русский язык при двуязычии?" - без которого невоз­можны ни лингвистически грамотное языковое планирование, ни прогнози­рование судьбы русского языка вне исконной территории его распростра­нения. Невозможны потому, что лишаются основания и теряют первопри­чину.

Этот вопрос становится научной проблемой, требующей социо- и пси­холингвистического решения, по двум причинам: 1) можем ли мы извлечь какие-либо данные о формах существования русского языка при двуязычии из хорошо апробированных социолингвистических опросов и анкетирова­ния, которые дают нам полезные сведения о функциональных параметрах русскоязычия (распределение сфер общения между двумя языками, степень владения русским языком и др.) - т.е. нужно ли исследовать языковое (в нашем случае - русскоязычное) сознание личности или же ограничиться ее, образно говоря, русскоязычной деятельностью - тем, где и как пользу­ются русским языком билингвы; 2) идентичен ли русский язык монолингвов русскому языку билингвов - т.е. какой язык мы исследуем при рус­скоязычии.

Нисколько не сомневаясь в необходимости и пользе социолингвистиче­ских опросов, хочу обратить ваше внимание, что, задуманные для других целей, они исследуют "симптоматику" русскоязычия, но не его причины -и по своей природе не могут дать объективных сведений о том, носителем какого именно русского языка являются опрашиваемые. При интерпретации таких сугубо функциональных данных как указаний на формы существова­ния русского языка в том или ином двуязычном регионе всегда велик риск получить "социолингвистические мнимости". Так, в одном из пило­тажных опросов, проведенных в Ошской области Киргизии, все опрошен­ные узбеки указали, что они свободно владеют киргизским, узбекским и " русским языками. Интересно, что точно в такой же последовательности от­вечали и русские, проживающие там. Однако из этого совсем не следует, что киргизский является родным языком для всего населения области, а русский существует лишь в форме неродного языка.

Обычно на языковом сознании информантов внимание исследователя сосредотачивается только в одном случае - когда речь идет о родном языке - и тогда говорят об "этноязыковом самосознании человека" и о "сим­волической идентификации себя со своим этносом" (сошлюсь на работы В.М.Алпатова, Н.Б.Мечковской и др.). Но языковое сознание личности (би­лингва ли, монолингва ли) не сводится к этносимволической функции - в нем есть, конечно, идеалы и желаемое, но есть и интенции, предпочтения, представления и оценки - т.е. отношение личности с ее и к ее языку (языкам). Например, 87% опрошенных в 1997 г. хантов назвали родным языком русский, а свой этнический язык определили как "язык предков";

по данным проф. Н.С.Джидалаева, 57,4% опрошенных им дагестанцев, пол­ностью перешедших на русский язык, называют его "хлебным языком", при этом подавляющее большинство в однонациональной сельской местно­сти отметило, что родному языку не нужно специально учиться.

Как видим, у билингвов языковое сознание обращено равньм образом и к русскому языку: он оценивается, представления о нем выражены в об­разе, а главное - каждый отдельный человек (т.е. люди, из которых скла­дывается коллектив русскоговорящих) сразу же стремится самоопределить­ся в отношении русского языка (т.е. идентифицировать его), называя его родным, неродным или "хлебным", "нужным" либо "ненужным". Между тем, русский язык билингвов в подавляющем большинстве исследований аргюп квалифицируется как неродной. Это не соответствует действительно­сти: определения русского языка как второго родного или же как иност­ранного при анкетировании составляют каждый раз 5% от общего числа ответов. Серия опросов 1998-2002 гг. русскоязычных информантов, которым было предложено "обозначить отношение к двум их языкам", показала, что русский язык существует для билингвов в "ипостасях", не привычных для монолингвального сознания: во-первых, их больше, чем это представ­ляется носителю национального русского языка; во-вторых, отношение к ним иное. Например, в 2000 г. из 33 информантов (разных национальностей и с разными родными языками) только 15 человек назвали русский неродным языком, как к родному к нему отнеслись 10 человек (из них 8 человек определили свое отношение словами "второй родной"), 6 человек признали его иностранным и 3 человека отказались отвечать. Однако самое интересное в таких опросах - "двойные ответы": калмык, татарин, ар­мянка и два марийца определили их русский язык и как неродной, и как второй родной; а при явном предрасположении грузинско-русского, украинско-русского, армянско-русского, калмыцко-русского и литовско-русских билингвов определить свое негативное отношение к русскому языку как к "чужому", навязанному, он был признан ими сразу и неродньм и иностранным. Конечно, такие "двойные" ответы обычны при социолингвисти­ческих опросах: напрмер, в проведенном в 1993-1999 гг. тестировании русскоязычных билингвов они составляют 6,3%. Но указывают они не, как принято считать, на идентификационные затруднения "обыденного", "наив­ного" и т.п. языкового мышления лингвистически не образованных инфор­мантов, а на то, что в языковом сознании билингвов каждая из форм су­ществования русского языка ("неродной", "иностранный", "второй родной") обладает своей системой опознавательных и дифференцирующих призна­ков, не позволяющих, например, "неродному" и "иностранному" становить­ся синонимами (как это происходит в случае монолингвального развития личности), а "второму родному" превращаться в комплиментарное иноска­зание.

Модели языковой идентификации билингвов, построенные на действии стереотипа "свой - чужой", хотя и типологизируют мотивации языкового выбора, оказываются бессильными перед такой, например, русскоязычной самоидентификацией: Я армянка. Но и русский - родной для меня: это и детство, и юность, и любовь... Вообще - это огромная часть моей жизни. А семья и корни - это о родном армянском (информант-армянка, рус­ский - второй родной язык); или же перед суждением Давида Кугультинова о русском языке: Русский язык для меня, можно сказать, второй родной язык. Первый - это мой калмыцкий, который я унаследовал от своих предков. А второй - язык, данный мне временем. С помощью русского языка я живу в этом веке, в моем времени. Он - моя сознательная жизнь, без него я был бы нем... был бы вне времени. Это не реверанс в сторону великого языка, а констатация истины. Русский как второй род­ной язык определяется здесь не по национальной принадлежности инфор­мантов, не по происхождению и воспитанию, не по уровню владения и об­разования, но на основе образных представлений о языке как сознательной жизни, моем времени, о "данности", которая спасает от немоты в этом веке. Заметим, что с первым родньм языком сознание билингва связывает совсем другие идеи - наследие и предки. Подобную же нейтрализацию всех обязательных признаков родного языка: степени владения, объема ис­пользования, порядка усвоения, "первичности" и др. - мы обнаруживаем и в автобиографической прозе Тимура Пулатова, Фазиля Искандера, Ювана Шесталова, Чингиза Айтматова, и в педагогических записках Айдара Халима, и в эссе Атнера Хузангая и Гасана Гусейнова.

Именно такие "идентификационные затруднения" заставляют нас при­знать, что билингв "думает" о русском языке и определяет свое отноше­ние к нему в каких-то других категориях. Совсем недавно проф. Байрамова сообщила мне, что при анкетировании на филологическом факультете Казанского ун-та многие студенты-лингвисты (т.е. знакомые с понятиями "неродной", "второй родной", "иностранный") отказались определять свой русский язык в этих категориях, предпочтя им описательные конструкции - язык сознательной жизни, основной, но второй, нужный по жизни, свой второй, мой другой, отцовский язвк. Интересно, что изучаемые ими языки (в том числе и турецкий) не вызвали никаких затруднений и легко иденти­фицировались как "иностранные" и "чужие".

Дело в том, что все эти категории принадлежат научному мышлению, то есть сознанию исследователя, являясь инструментами познания. А во всяком исследовании - главное, говоря словами Платона, чтобы инструмент не отбрасывал тени на познаваемый объект. При изучении русскоязычия есть только один способ не попасть в эту интеллектуальную ловушку -выявить существующее в билингвальном сознании системы идентификаци­онных признаков той или иной ипостаси русского языка и сделать их "опознавательными". Только по ним мы можем распознать, с какой фор­мой существования русского языка при двуязычии имеем дело. Для этого наиболее приспособлен другой способ сбора информации - интервью (разу­меется, с последующим контентанализом полученных суждений и аргу­ментации). Как показывают интервью, полученные от 457 информантов, данные которых верифицированны на отдельно образованной так называе­мой "референтной группе", куда вошли авторитетные носители русскоязы­чия - писатели, лингвисты, деятели культуры - языковое сознание монолингва "двумерно": он "оценивает" языки по двоичной системе "свой -чужой", "родной - неродной" и т.п., а языковое мышление (по выражению Е.Д.Поливанова) билингва многомерно: его русскоязычная идентификация основана не на оценках, а на распределении комплексов образных пред­ставлений между языками; а отношение же к русскому языку зависит от того, с какой областью значений он ассоциируется в первую очередь. На­пример, только первый родной язык характеризуется в терминах родства, в соотнесении с родителями и предками, но только по мужской линии (есть "язык дедов и отцов", но нет "языка бабушек и матерей"). Со вторым родным связаны представления о языке-ментальной сущности, которые ре­ализуются в трех образных системах, когда русский язык описывается как "память", как "знание/сознание" и как "опыт", приобретая тем самым вре­менные характеристики - в отличие от пространственной атрибутики пер­вого родного языка, который сравнивается с "землей", "почвой", "природ­ной средой". Первый родной язык мыслится как некая психологическая сущность, в одном ряду со словами "душа", "чувство", "ощущение", "дет­ство", "небо"; второй родной ассоциируется с "духом", "разумом", "созна­тельной жизнью", "творчеством".

Типичным контекстом такой интерпретации двух родных языков явля­ется фрагмент интервью белорусского писателя Виктора Козько: "Один и тот же текст одновременно прокручивался НА ДВУХ ЯЗЫКАХ, БЛИЗ­КИХ И РОДНЫХ... ЗА РУССКИМ стояла ПОЛОВИНА ЖИЗНИ - СОЗНА­ТЕЛЬНОЕ НАЧАЛО ее..., ЗА БЕЛОРУССКИМ - ДЕТСТВО, НЕБО над го­ловой, КОРНИ. Поэтому "Судный день" писался одновременно и на рус­ском и на белорусском языках. Там, где шло ВПИТАННОЕ С ДЕТСТВА, где мне ничего НЕ НАДО БЫЛО ПРИДУМЫВАТЬ, а только ВСЛУШИ­ВАТЬСЯ В СЕБЯ, там возникал БЕЛОРУССКИЙ, а где необходимо было ПРИПОДНИМАТЬСЯ НАД материалом, ОСМЫСЛИВАТЬ рассказанное -РУССКИЙ".

С неродным русским языком ассоциируются в первую очередь "полез­ные" и "инструментальные" признаки "средства общения" - пользы, необ­ходимости, нужности, удобства, трудности, умения. В Дагестане он, на­пример, часто характеризуется как "хлебный язык". С этим комплексом представлений связана и идея собственности, которая позволяет "усвоить" и даже "присвоить" русский язык, и производное от нее отношение к не­родному языку как к "своему" и "другому", но не к "чужому". Чужим может быть только иностранный русский, с которым связаны представ­ления об "отчуждении", "навязывании" или "освобождении" от него.

Заметим, кстати, интересную особенность языкового опыта билингва:

неродной язык ни в одном из интервью не имеет порядкового номера (* мой первый/второй/третий неродной язык) - тогда как родных языков мо­жет быть два, а иностранных сколь угодно много. При этом неродной рус­ский описывается по отношению к коллективному пользователю, но не ин­дивидуальному: служит людям/народам, для общения между нациями/ людьми/народами и т.п.

Наделенный атрибутами сознания, психической деятельности, второй родной русский язык связывается с областью значений, выражающих пси­хологию личности, и описывается по отношению к индивидуальному поль­зователю, противопоставляясь (часто демонстративно) представлению о не­родном языке как средстве или инструменте общения.

Есть все основания говорить о наличии в языковом сознании билингва единой модели языковой идентификации, а не, как принято считать, разно­образных комбинаций разнородных признаков русского языка. Эта модель задает три "отношения" (или языковых аттитюда) к русскому языку, кото­рые могут служить объективными критериями при социолингвистическом прогнозировании, т.к. не зависят ни от субъективной точки зрения иссле­дователя, ни от этносоциальных установок общества. Русский язык в язы­ковом опыте билингва может: 1) входить, по выражению Ю.Д.Апресяна, в "личную сферу говорящего" как неотъемлемое свойство личности - и то­гда он заявляется в различного рода анкетах и интервью как второй род­ной язык; 2) быть исключен из личной сферы билингва как "средство об­щения", нужное для социализации говорящего - и тогда он осмысляется как "полезный", "нужный", а при опросах указывается как неродной язык;

3) быть отчужден от личности говорящего, когда билингв "освобождает" себя от "навязанного языка", превращает бывший когда-то "своим - дру­гим" язык в "чужой", "язык оккупантов", или же противопоставляет ему свой суверенный/государственный/родной/национальный язык - и тогда в анкетах он указывается как иностранный.

Эта же модель требует исследовать русский язык не только как "сред­ство межнационального общения", адаптированное к общественным нуж­дам, а как составляющую языковой личности билингва, определяющую его русскоязычное существование. Тем более, что сфера языковой идентифи­кации личности до сих пор не поддается государственному регулированию и мало регламентируется законами о языках. Несмотря на предпринятые в ряде республик и государств меры давления на языковое сознание граж­дан, эта единственная нерегламентируемая сфера остается и единственно объективным показателем реального существования русскоязычия.

В ответственных социолингвистических вопросах было бы опромет­чивым игнорировать языковое сознание личности, обследуя только быто­вание русского языка. Полученные "функциональные" данные необходимо каждый раз проверять на основанной на выборке контрольной группе рес­пондентов. И если большинство полученных русскоязычных идентификаций указывает, что русский язык в обследуемом регионе существует как иност­ранный, - значит, мы имеем дело с альтернативным (а в будущем - с учебным русскоязычном). В соответствии с этим мы должны строить язы­ковое планирование. Если же большинство идентифицирует свой русский язык как неродной, то это безальтернативное (или усвоенное) русскоязы-чие, от которого зависит и выбор языковой политики. Наконец, если слу­чится, что идентификации русского как родного (или второго родного) пре­вышают признания его неродным, то мы должны поздравить себя: при та­ком естественном (или, по Яну Амосу Коменскому, "природосообразном") русскоязычии совершается другая жизнь нашего языка, ибо только билинг­ву дано видеть русские слова по-новому и в иных соположениях, чем это предстает языковому сознанию русского монолингва. Примером может слу­жить русский язык Геннадия Айги, его особое видение русского языкового пространства и выработка особой "русскоязычной" метасемантики и мета-грамматики. Именно об этом говорит Андрей Битов в статье "Экология слова": "Дело в том, что те "национальные" писатели, которые зарекомен­довали себя в нашей литературе как пишущие по-русски, имеют заслуги во всем, кроме самой русской речи. Они талантливы, пластичны, экзотичны...

- но их русский язык как бы не принадлежит им лично (выделено ав­тором - Т.П.): он достигает лишь некоего общелитературного качества и этим ограничивается... Иногда мне кажется, что Пулатов может писать как хочет, ...вступать в различные стилевые эпохи, ставшие уже и достоянием истории литературы, как в собственные периоды... А язык будет дышать так, словно связь времен обнажена, словно язык и есть эта связь, словно мы не приговорены к вороватому говорку сиюминутной, отпущенной нам речи."




Религиозный фактор укрепления позиций русского языка в странах СНГ и Балтии

Радаев Валентин Александрович – консультант Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата

Русский язык в странах нового зарубежья неразрывно связан с Православием со времен святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, давших нам первую азбуку и осуществивших переводы на старославянский язык богослужебных текстов и святоотеческой духовной литературы.

Чтобы лучше защищать русский язык на постсоветском пространстве, необходимо ясно понимать, с какой целью мы это делаем.

Не буду касаться сферы политики и бизнеса. Любить свой язык и уметь его отстоять – эти понятия неразделимы, а для этого нам прежде всего необходимо осознать свою русскость. Есть у известного художника И.С.Глазунова такое определение: «Русский – это тот, кто любит Россию». Перефразируя его слова, можно утверждать, что наша русскость – в любви к русскому языку.

Для Церкви русский язык важен как средство приобщения к духовному опыту предков. Защищая русский язык, мы преследуем цель привить новым поколениям россиян и соотечественников за рубежом духовные ценности и духовную культуру «Русского мира». Уместно вспомнить, что, как говорил великий русский писатель Ф.М.Достоевский, «…понятие «русский» определяется не составом крови, а отношением к Православию».

Итак, русский народ неразрывно связан с Православием. А язык любого народа, в том числе и русского, - это зеркало, отражающее жизненный опыт, традиции, национальный характер. Поэтому если мы видим симптомы неуважения к русскому языку, стремления вытеснить его, то нет ничего удивительного и в том, что с аналогичными проблемами Русская Православная Церковь по разным причинам сталкивается в Эстонии, на Украине, в Молдавии.

В одном из произведений А.С.Пушкина в качестве эпиграфа выбрана народная мудрость, гласящая, мягко выражаясь, что не надо винить зеркало в том, какое изображение вы в нем увидели.

Задумаемся, нет ли нашей собственной вины в отношении к русскому языку, например, в странах Центральной Азии. Как элемент русской цивилизации он на протяжении столетий играл здесь позитивную роль, служил средством приобщения народов Востока к достижениям отечественной и мировой культуры. Чем же великий, правдивый, могучий и свободный русский язык неугоден сегодня населению и власть придержащим государств этого региона? Рискну предположить, что не только своей правдивостью и свободолюбием. Дело еще и в том, какое единое информационное пространство мы подразумеваем. Если мы хотим лить здесь такие же потоки грязи, как у себя дома, то нам вправе указать на дверь. Если называть вещи своими именами, одна из явных причин – растлевающая роль информации на русском языке.

Как носитель информации всякий язык, в том числе и русский, - нейтрален. Чтобы его уважали, достаточно позаботиться о духовной безопасности: защищать культурное, духовно-нравственное наследие, исторические традиции и нормы общественной жизни; сохранять культурное достояние всех народов в новом зарубежье, заботиться о духовном и нравственном воспитании населения.

Духовное и нравственное воспитание населения – это как раз то, чем занимается Церковь. Наша работа – это свет и тепло в душах людей. В духовном смысле мы РАО «ЕЭС» и «Газпром» вместе взятые.

Церковь как единый организм на общем духовном постсоветском пространстве отстаивает христианские принципы справедливости и морали, заботится о духовно-нравственном здоровье народов бывшего СССР

Велика роль Московского Патриархата и в сохранении и развитии в странах СНГ и Балтии православной культуры и цивилизации. Благодаря Русской Православной Церкви верующие соотечественники поддерживают свою духовно-культурную связь с Родиной.

Когда мы говорим о работе с соотечественниками, о государственной политике в отношении диаспоры, то давайте не будем забывать, что насильно мил не будешь. То есть нельзя заставить себя уважать, если ты не мил, и трудно ожидать положительных результатов там, где силой навязывают русский язык и русскую культуру.

Давайте вернем русскому языку и русской культуре их величие и с помощью русской словесности добьемся для России достойного места в ряду культурно передовых и влиятельных стран мира. А для этого не будем забывать тысячелетний исторический путь России, великое значение Православия в истории и в развитии культуры христианизированных народов исторической России. И будем помнить, что каждый человек, независимо от цвета кожи, религии, расы, национальности, языка является носителем образа Божия, нашим братом или сестрой, равноправным членом человеческой семьи. Это к тому, что соотечественники в ближнем зарубежье не должны платить злом за зло, несправедливостью за несправедливость. Лучший способ сосуществования - это относиться к окружающим тебя иноплеменникам так, как ты хотел бы, чтобы они относились к тебе.

Сохранению позиций русского языка мешает не только наша экономическая слабость, но и духовная скудость, и что хуже всего – разобщенность русских людей. До сих пор соотечественники за рубежом не смогли или не захотели объединиться вокруг единой организации. Существуют десятки структур, претендующих на то, чтобы представлять их интересы и соперничающих друг с другом за влияние на диаспору. А не лучше ли будет перестать драться за первое место, выяснять нецивилизованным путем отношения, и вместо этого влиться на правах коллективных членов в далекий от распрей и взаимных обвинений Всемирный русский народный собор, формулирующий общественно значимые для различных структур, слоев и групп общества проблемы и освященный нравственным авторитетом Русской Православной Церкви?

И последнее. В заботе о качественном продвижении вперед в работе с соотечественниками, составной частью которой является защита русского языка, важно правильно оценивать значение религиозного ресурса. В этой связи можно только приветствовать тот факт, что в Комплексной целевой среднесрочной программе поддержки соотечественников за рубежом на 2003 – 2005 годы по линии Правительства Москвы нашлось место и оказанию помощи приходам Русской Православной Церкви за рубежом. И хотя сегодня удельный вес этой помощи невелик и не превышает 1% от общей суммы выделенных средств, будем надеяться, что со временем, в духе старых добрых традиций и в меру понимания роли православной составляющей работы с диаспорой, она достигнет уровня «церковной десятины».




Функции государственного языка

Михаил Сытник, Политолог, член Республиканского славянского движения «Лад» в Казахстане (заочный участник Конференции)

 

Для того, чтобы понять главные функции государственного языка, необходимо дать определение трех понятий из теории государства и права, которые входят в логическую структуру государства: «национальность», «общество» и «власть». Национальность (народность) – это общность людей, исторически проживающая на определенной географической территории и обособленная от других народов тремя основными признаками: физическими отличиями, языком и культурой – совокупностью традиций, искусства и образа жизни. Цивилизованное общество – это союз разных национальностей (народностей), сосуществующих на единой территории и подчиняющихся единой государственной власти. Государственная власть – это политическая система, которая управляет целостным обществом, как союзом национальностей и обеспечивает  соблюдение единых прав и законов на территории государства. И люди, выбранные во власть, служат  законам политической системы, а не служат интересам своей национальности. Государственный язык служит целям целостного общества - это средство передачи смысла закона, идеологии и науки для всех национальностей (народов), национальный язык служит интересам и целям своей национальности и обеспечивает передачу смысла внутри своей национальности.

 Мои профессиональные и научные знания лингвистики, теории государства и права, социальной психологии, философии и политологии, дают право мне, независимому политологу, впервые в Казахстане поднять исторический вопрос и поставить его перед Парламентом и Правительством Казахстана: какой язык способен выполнить 4 базовых функции государственного языка:1) функцию науки 2) функцию образования 3) функцию закона, идеологии и морали 4) функцию межнационального согласия? Эти 4 главные функции являются четырьмя углами и опорами единого фундамента государственности. И если даже одна из этих функций не будет работать – здание государства Казахстана будет хрупким и перекошенным в глазах мирового сообщества, раскалываясь от отсутствия данного угла. Именно поэтому, в ближайшее время необходимо создать государственную комиссию при Президенте РК из компетентных государственных представителей и высокопрофессиональных ученых –  лингвистов, которые объективно оценят ситуацию двуязычья в Казахстане и научно обоснуют статус и главные функции государственного языка. Оценить объективно означает отделить язык, как продукт интеллекта, от того народа, который этот продукт создал и оценить его сам по себе – его функции и возможности без связи с его создателем. Философское понятие «принадлежность» является гранью, разделяющей понятие «субъективный» – принадлежащий к кому-то и понятие «объективный» – отделенный и превращенный в объект, без принадлежности  к кому-то. Именно так, объективно, профессионально и научно должен  оцениваться как казахский язык, так и русский язык, без связи с их народами и без связи с процессами  их создания. Здесь можно провести такую аналогию: когда человек покупает средство передвижения – машину «мерседес», он выбирает ее за функциональные –технические возможности , а не за то, что он уважает немецкий народ . Равносильно этому принципу люди казахской национальности выбирают русский язык  не потому  , что они уважают русский народ, а за то, что он имеет совершенные функции и адекватную терминологию для восприятия смысла сложных наук. Отсюда следует сформулировать главный идеологический тезис о языке: язык не является средством уважения одного народа другим, язык есть средство передачи смысла разума – как совокупности всех мировых знаний и наук. Язык не предмет для дележки уважения – это всего лишь инструмент информации об объективном мире.

ФУНКЦИЯ  НАУКИ

Научные знания являются фундаментом цивилизации и главным двигателем прогресса  государства. Различные национальные языки – это различные способы или дороги к одинаковому смыслу всех наук и мировых знаний. И здесь встает главный вопрос: какого качества эти дороги?  Качество любого языка основано на функциональных возможностях этого языка и на объеме слов, которые строго подчинены единым правилам и взаимосвязаны в  общую систему языка. Здесь необходимо изложить  некоторые лингвистические функции русского языка.

1)Главная идея русского языка заключает в себе универсальный закон мироздания: трансформацию смысла одного слова из одной категории бытия в другую. Разум человека оперирует едиными абстрактными категориями бытия, общими для всего человечества: «действие»(это глаголы), «качество»(имена прилагательные), «материя»(имена существительные), «условие»(наречие), «сущность»(абстрактные понятия), «количество»(имена числительные) – всего 10 категорий бытия по Аристотелю. Совершенство русского языка воплощает эту идею и один и тот же корневой смысл  слова легко раскладывается и взаимопереходит в разные  категории бытия, на этом принципе основан словарь В. Даля, в котором каждое слово образует целую гроздь разных смысловых категорий.  Например: корневой смысл слова «вера» трансформируется в разные  категории бытия: «верит» – глагол, «верный» – прилагательное, «поверье» -  существительное, «неверно» - наречие, «верность» – абстрактное понятие. А каждая категория, в свою очередь, дифференцируется по родам, числам, падежам (существительные), по временам, спряжениям (глаголы) и т.д., образуя множество слов каждой категории.  Такой взаимопереход и трансформация смысла одного слова  отражает законы жизни на Земле: в основе земного бытия лежит действие, количество действий переходит в  качество, качество переходит в условие или в  сущность жизни, а также в обратном логическом порядке: переход  сущности через качество в действие. Например: слово «совершать» - это действие, которое затем переходит в качество – «совершенный»,  качество переходит в условие – «совершенно» или в сущность жизни – «совершенство». В других национальных языках эта главная функция развита слабо и не  так системно, чтобы одно и тоже слово сразу разложилось на 4-5 базовых категорий бытия. Эту трансформацию смысла слова нельзя путать с нижеследующей ступенью - дифференциацией отдельной категории, такой как «действие», которая в свою очередь раскладывается на все формы времени этого глагола, на деепричастия, лица, числа – «совершенствуя,  совершал, совершают и т.д.»

2)Функция смыслообразования. Язык служит смыслу через звук, поэтому в основе каждого русского слова лежит звуковая форма, которая может быть перенята из любого языка мира. И произношение слова, передающее какой-либо смысл (лексическое значение) в другом языке, становится произношением корня русского слова. Возьмем латинское слово «идеалис» – русское слово «идея» образовалось из латинского слова по корневой форме звука, а затем переложилось на русские буквы. Это латинское слово в прямом смысле стало русским , потому что оно подчинилось всем правилам и законам русского языка в его морфологических, семантических и синтаксических функциях, и легко разложилось на разные категории: глагол – идеализировать, прилагательное – идеальный, существительное – идеал, абстрактное понятие - идеальность и т.д. Поэтому любые слова, пусть они древнегреческие, латинские, английские, испанские и хоть аборигенские, трансформируются в русские слова и своим количеством не нарушают качества и целостности языка, а наоборот, постоянно  увеличивают его богатство.

Здесь уместно подчеркнуть процессы, происходящие в английском языке об отражении звука английскими буквами. Как вы все знаете в английском языке один звук может обозначаться 3 буквами, а также пишутся  лишние  буквы, которые вообще не произносятся в слове. Из-за путаницы в буквах происходит искажение произношения – звуковой формы слова, а так как звук соединен со смыслом, то происходит искажение смысла слов. Поэтому им нужна транскрипция, где каждая буква чисто и точно соответствует звуку. Эта двойная и бесполезная система только в 21 веке «допекла» английских лингвистов и они на государственном уровне в этом году в Англии внесли предложение о реформе того бардака, который твориться в английской письменности. Однако русский язык как родник -  изначально чист в соответствии звука букве, как чиста истина.

3) Функция соединения слов обеспечивает синтез смыслового материала в мышлении человека. Только в русском языке абсолютно разные слова могут соединяться между собой, образуя ясность и лаконичность смысла, тогда как, в других языках этот синтез смысла выражается 2-3мя словами. Например, «правосознание», «целенаправленный», «словообразование» и т.д.

4)Функция рифмы обеспечивается совпадением окончаний падежей и законами словообразования  русского языка. Здесь не стоит приводить примеры, а можно только сказать, что все народы, которые немного понимают русский язык, восхищаются красотой, лаконичностью, созвучием, легкостью и плавностью ручья  русских стихотворений.  Люди всего мира знают и любят стихи А.Пушкина, М.Лермонтова…

5)Система русского языка полностью соответствует всем  законам логических операций в мышлении человека: переход от конкретного к абстрактному (индукция), от абстрактного к конкретному (дедукция), анализ, синтез, деление, обобщение и т.д., - этим русский язык обеспечивает фундаментальную основу для всех наук современной цивилизации. Резюмируя эти некоторые операции русского языка, можно привести исторический факт: самый большой процент научных открытий и созданий инженерной мысли в двадцатом веке был в СССР – то, что эти открытия не были воплощены в жизнь, зависело от политической системы. Практика и действительность самой жизни показывают, что русский язык, как система речи, является совершенным мостом, связывающим  мышление человека любой национальности с объективным смыслом любой сложнейшей науки и законами разума.

Функции казахского языка исторически обусловлены развитием среднеазиатского геополитического региона. Здесь можно провести такую аналогию: казахский язык – это древняя ваза, стоявшая на столе эпохи, перед приходом европейской цивилизации. В эту вазу наливался такой объем воды (слов), который соответствовал тому уровню быта, в котором существовал казахский народ. Затем, всего лишь за 75 лет СССР, произошел количественный и качественный скачок уровня цивилизации на Казахстанской земле, и новый объем воды стал переполнять и распирать эту вазу. В конце концов эта ценная реликвия лопнула и ваза потеряла свою целостность – сейчас казахские слова, словно осколки этой вазы, разобщены в научной литературе. И в различных научных технологиях, к примеру в нефтехимической промышленности, в атомной энергетике, в военных и космических технологиях на 10 слов казахского  текста приходится только 5 истинно казахских слов, а остальные – научные русские термины. Это означает что казахский язык как слуга смысла способен обслужить каждую науку только на 50%  не только объемом слов, но и недостатком, а также отсутствием определенных функциональных возможностей. А в народном общении происходит другая картина: на 10 казахских слов приходится около 3 русских слов. Это объясняется тем, что для бытового общения не требуется научная терминология, и объем языка в среднем составляет около 1000 национальных слов. Также следует проанализировать процесс словообразования  казахских слов в научной литературе: берется русское слово – научный термин и в соответствии со смыслом употребления добавляется к окончанию казахский суффикс. Однако, от этой операции звуковая модель слова на слух остается русской и такие слова, разбавляя казахское произношение, постепенно стирают интонацию и стиль азиатского (тюркского) наречия, а также разрушают целостность казахского языка.

Практика социальных взаимодействий людей показывает, что, как только начинается сложный технический или медицинский язык – на этом казахский бытовой язык заканчивается и начинается научный русский. Например, доходит до абсурда, когда медики не знают, какими казахскими словами обозначить ту или иную дифференцированную часть, составляющую внутренний орган человека, или когда в промышленных технологиях специалисты не могут обозначить детализацию какого-либо механизма или  технического процесса, потому что таких слов вообще не существует в казахском языке. Поэтому  если человек казахской национальности работает в сфере сложных наук, то он вынужден пользоваться русским языком для восприятия научной информации, а казахский язык остается для простого бытового общения. Причем здесь необходимо особо подчеркнуть, что все требования и амбиции о знании казахского языка, исходящие от различных представителей государственных учреждений, сводятся только к знанию простейших  бытовых слов. И,  как правило, человек казахской национальности сам не знает в области своей работы всю сложную терминологию научных слов в казахской интерпретации, т.е. с добавлением  нужных  суффиксов в конце русского слова.

Представителям государственной комиссии при Президенте РК необходимо собрать конференцию в Академии Наук на которой все ученые: химики, физики, математики, биологи и т.д. на профессиональном уровне проанализируют качество, объем научных терминов и функциональные возможности  казахского  и русского языков, и научно обоснуют ответ на главный вопрос: какой язык адекватно передает сложность и объем наук, и, следовательно, адекватно создает понятийно-операционную деятельность в мышлении каждого человека?

ФУНКЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ

Научные знания с помощью образовательной системы государства (школы, университеты)  передаются с помощью языка в мышление человека, следовательно, язык также выполняет функцию образования и просвещения в обществе. Здесь вновь встает вопрос: качество и возможности какого языка способны обслужить высшие учебные заведения? Попробуйте перевести на казахский язык темы высшей математики, кибернетики или квантовой физики и посмотрите какой процент текста обслуживает казахский язык, и какую полноту логических операций обеспечивает в мышлении человека. Для государства важно наличие знаний в умах народа, т.е. результат, а он напрямую зависит от  способа получения этого результата – качества языка. Если человек будет знать и видеть, что данный язык не востребован жизнью и не обладает как средство интеллекта удобными функциями и системной   терминологией, он никогда не будет заставлять себя его учить  – насильно мил не будешь. Принцип эволюции гласит: каждый человек всегда выберет то, что считает лучшим, полезным и качественно совершенным для себя. И человеку все равно, кто создал это средство – он просто берет и пользуется им. Почему например людей не нужно заставлять учить английский язык? Потому, что они сами хотят его изучать, видя в нем средство международного общения, Интернета и науки. Только два языка в мире в 20 веке конкурировали между собой в военных технологиях и были лидерами цивилизации: русский и английский.

ФУНКЦИЯ  ЗАКОНА.

Государственный язык осуществляет передачу смысла законов каждому гражданину государства и создает единое правовое поле в  сознании общества. Именно здесь встает вопрос: какой язык доступен и понятен целому обществу и всем национальностям, чтобы быть государственным языком? Если определенный язык знает только треть общества – он не может выполнять функцию закона в этом обществе, а значит и государственного языка. Закон есть формула смысла в голове человека, управляющая  поведением человека. Если из-за различных языковых барьеров смысл закона не воспринят разными национальностями – он никогда не исполнится.  Реальная практика жизни показывает, что различные языки искажают смысловое толкование одного и того же закона – особенно сложных административных и гражданских кодексов, которые каждый язык интерпретирует на свой лад. Таким образом  смысловое поле  законов государства из-за различных языков становится разорванным на куски и все национальные различия и субъективные законы становятся первичными, а общие законы игнорируются. Глобальную необходимость этого процесса обозначил Президент России.  Придя к власти,  В.Путин понимал, что первейшая задача власти – это легитимность власти, основанная на власти единых законов для всего политического тела России. Все мы знаем, какой процесс происходил год назад в России: все различия и кривотолки правовых и административных законов всех субъектов федерации приводились в порядок – в единое смысловое поле законов. Что было бы, если бы каждая национальная  часть России: Татарстан, Башкирия, Якутия, Дагестан и т.д.  начали  чинить произвол, а национальные различия стали бы не вторичными  над общими законами государства, а первичными? Невозможно ведь процветать единому телу государства, если одна нога идет в одну сторону, другая нога спотыкается, руки показывают в разные стороны, а голова вообще не знает, что происходит с телом и куда оно идет. Диапазон  свободы  для национальных различий и культур существует только на основе общего смыслового поля государственных законов.  Однако в России уже работает единый смысловой механизм – русский язык, на котором закон не будет истолкован каждой национальностью по-своему, а научность русского языка легко передает всю сложность смысла юридических понятий.

Компетентным представителям из вышеназванной комиссии при Президенте РК необходимо собрать консилиум профессоров юридических наук и ответить на главный вопрос: какой язык способен создать общее смысловое поле закона в многонациональном обществе Казахстана и сделать послушным социальное тело государства единым правовым нормам? Свою лепту должны внести представители следственных органов и МВД и ответить на вопрос: какой язык эффективно обслуживает весь письменный юридический документооборот?

ФУНКЦИЯ  ИДЕОЛОГИИ И МОРАЛИ.

Сейчас, когда экономика  переживает кризис, и в Казахстане голодают люди, перед нашим государством стоит острейшая задача, сплотить и соединить разноклассовое и  многонациональное общество, и поставить перед ним единые  смысловые задачи – это функция государственной идеологии, направляющая умы людей на необходимые цели и в нужное русло, и каждая национальность, обладая своими интеллектуальными, профессиональными и физическими ресурсами будет вносить свой вклад для процветания государства. Государственная идеология  должна быть единой для всех и передаваться тем языком, смысл которого понятен каждой национальности без исключения. Тем самым общий язык создает единое смысловое поле, которое управляет общественным самосознанием и поступками людей.  И тут вновь встает вопрос: какой язык, как механизм связи с мышлением человека, совершеннее и понятен каждому члену общества? Девизом государственной идеологии является идея великого философа Платона: чтобы удалить болезнь из тела человека, сначала нужно удалить дурные мысли из его головы. Идеология морали – это сформированный менталитет общества как  совокупность идей в умах народа, выражающих принципы взаимных действий друг к другу.

Сейчас в Казахстане наблюдается полное отсутствие государственной идеологии, которая также является средством развития правосознания и образованности общества. Для ясности этой функции можно привести пример на примитивном уровне: сколько раз в день  человек слышит и видит рекламу «сникерса» и «тампакса», а сколько раз в день он слышит и видит смысл нравственной ценности или общественной задачи? Другими словами, государственная идеология – это количество внимания людей, направленного на необходимые цели и ценности общества, с помощью различных средств массовой информации, телевидения и наглядно-образной информации – рекламы. И когда в Алматы работала международная комиссия  ЮНЕСКО и сделала заключение о том, что в Казахстане очень высока степень национального согласия и культуры, никто из политиков  даже не осмыслил - каковы те реальные и практические причины, создающие этот результат. Эти причины заключаются в следующем: инерция той мощной советской идеологии и нравственности (морали), которая еще живет в людях среднего и старшего поколений. И второй главной причиной является факт того, что 85% людей Казахстана говорят на общем русском языке, а значит, понимают друг друга во всех социально-ролевых отношениях. В общем, инерцию 75 лет СССР не остановишь за 10 лет, потому как не бывает: поезд стой, раз, два! И поэтому сейчас актуален вопрос для Казахстана: возьмем ли мы все то лучшее, что было в советской идеологии, и будем ли дальше развивать ее на качественно новом уровне? Или дадим угаснуть той морали, которая была в нашем обществе, и будем дальше наблюдать нравственное разложение людей. Ведь поезд  советской идеологии останавливается, а новой идеологии и межнациональной политики еще не выработано. А наши политологи, которые обзавелись красивыми кабинетами только и заняты пересудами поступков разных политиков. Пора бы им заняться своим прямым делом – разрабатывать новую идеологию и межнациональную политику молодого государства, и активно внедрять свои концепции в жизнь.

ФУНКЦИЯ МЕЖНАЦИОНАЛЬНОГО СОГЛАСИЯ

В настоящее время  Казахстан – это СССР в миниатюре, т.е. принцип сосуществования на одной территории остался таким же – союз 15 крупных национальностей и до 50 мелких, а уменьшилась только количественная пропорция народов по сравнению с СССР. Каждый народ обязан знать свой язык и если человек не знает свой родной национальный язык, это означает, что у него нет национальных традиций в душе, и отсутствует духовное общение со своим родом. Однако, если этот человек, вследствие своей жизнедеятельности, зашел в государственный орган – в прокуратуру, какое-либо министерство, таможню, Академию наук и т.д. и встретил там человека другой национальности, то этим людям необходимо знать: во-первых научный язык, адекватно передающий всю сложность научного смысла своей работы,  и во-вторых  общий  язык понятный всем. А если эти два человека начнут доказывать друг другу, какой из их национальных языков главнее и важнее, что из этого общения получится? Конфликт и социальный раздор. Для примера, если  люди разных национальностей собрались в Академии наук для обсуждения научной темы, что получится из того, если каждый начнет упрекать друг друга в нежелании учить национальные языки своих коллег? Вот в таких социальных ситуациях  и выступает функция единого и обобщающего все языки - функция государственного языка, который не выполняет национальные функции отдельного народа, а выступает как независимый посредник между любыми национальными языками. В цивилизованном  обществе  работает основной демократический принцип: национальный язык – только для своей национальности, а государственный язык – для целостного  общества как союза всех национальностей. Казахский язык – только для казахов, корейский язык – только для корейцев, турецкий язык – только для турков и т.д. Если человек не знает свой национальный язык и культуру, то он не уважает ни себя, ни своих предков. Но если он начинает навязывать свою культуру и язык людям другой национальности – значит он не уважает  и попирает права этих людей на свою культуру и язык. Ведь это ясно как день, что чужая национальная культура и язык никогда не станут для человека родными и желанными, если только он не родился в этой национальности. Демократический принцип свободы выбора означает, что любой национальный язык может изучаться человеком только на основе личного выбора и желания и не может быть навязан другой национальностью. Тогда как государственный язык равносилен принципу  закона – его знают и изучают все национальности, потому что этот язык как закон (уголовный, гражданский) принят объективно и основан на независимых и научных критериях, принятых целым обществом.

Сейчас в Казахстане проживает 55% казахского народа и 45% населения как совокупности всех крупных и мелких национальностей. Это означает, что если один гражданин является человеком казахской национальности, то каждый второй гражданин имеет право на свой язык и на свою культуру. Сейчас наше общество расколото на две части, а это может привести к равному по силе подспудному противостоянию – за свои национальные приоритеты, когда совокупность 45% других национальностей будут вынуждены постепенно сплотиться в общее понятие «неказахи». Это превратится в хроническую болезнь государства и в постоянный источник напряжения и конфликтности, разрушающий общество изнутри. Что может объединить эти две половинки в одно целое цивилизованное общество? Только равные принципы действий к друг другу как единые права и обязанности, а также общий смысловой механизм – государственный язык, который передает эти принципы для мышления каждого гражданина.

Сейчас наши политики «ломают голову» над тем, как целое общество научить казахскому языку. Однако  вопрос состоит не в том, как целое общество научить казахскому языку, а в том,  по каким причинам 1/3часть казахского народа вообще не знает свой язык, а другая треть  казахского народа знает его лишь на уровне простейших бытовых слов? Складывается формула: 55-18-18=18%. Это означает, что не более 20% людей казахской национальности в совершенстве владеет казахским языком. Таким образом, наше правительство, ставит себе задачу научить не просто бытовому, а совершенному казахскому языку 80% общества Казахстана. И тут встает вопрос: сколько времени на это уйдет и что произойдет в Казахстане за это время? Процессы роста и изменения общественного сознания подчинены своим временным законам и как за год нельзя построить целый город или за 10 лет вырастить мощный дуб, так и язык нельзя качественно освоить даже за 10 лет. Все мы знаем – все что быстро, то дешево и тяп ляп. Это же относиться и к языку. Удержит ли на себе весь огромный пресс современной цивилизации молодое дерево казахского языка, наспех посаженное в общественное сознание? Русский язык можно сравнить с 400-летним мощным и  крепким дубом, который спокойно рос и держал на себе постоянно увеличивающийся пресс цивилизации и ускоряющуюся эволюцию мира. Русский язык не является языком одной национальности – это собирательный язык 100 национальностей и различных исторических эпох. В строгом смысле русский язык – это только его универсальные законы и правила, составляющие его конструкцию и основу, которые подчиняют и упорядочивают любой объем словесного материала, попавшего в царство русского языка. Если вы говорите по-русски, это означает, что вы впитали в себя множество европейских языков в различные исторические эпохи, и каждая эпоха вносила свои слова и смыслы, увеличивая богатство и красоту русского языка. Самой древней основой русского языка является санскритский язык, затем в него вошли древнегреческий, древнеримский, древнееврейский и византийский языки, как вы все знаете, вся медицина основана на латыни, а за  последнее тысячелетие, русский язык впитал в себя как минимум  языки пятидесяти народов. Например, большие лепты вносили войны и такие общеизвестные слова как «деньги» (монгол.«деньга»-проведите звуковую параллель «тенге») и «базар» пришли во время монголо-татарского ига, а большое количество французских слов обусловлено тем, что весь высший свет российского дворянства в 19 веке говорил по-французски. Отсюда следует основной идеологический тезис: русский язык – это слуга разума, которого воспитывали  и создавали сотни народов и он не является национальным языком одного  народа.

Среди русского народа существует мудрость: кто везет – того и бьют. Эта мудрость относится как к правам русскоязычных людей, так и  к их языку. Лошадка русского языка вывезла телегу казахстанской цивилизации от глухих аулов к европейским городам и космическим технологиям, и сейчас, некоторые люди казахской национальности, как правило, из сельской местности, считают себя правыми и плюют в сторону русского языка, даже не сознавая того, что сами на этой лошадке доехали до смысла какой-либо науки и развили свой интеллект. Лучшие представители казахского народа, начиная от Алибека Днишева и до Тохтара Аубакирова, получили образование в России на русском языке, так почему же некоторые умы нашего общества извращают понятие о благе? Здесь уместно привести в пример Президента Киргизии Акаева, который осознает возможности русского языка и ведет свой народ к просвещению и благу – государственным языком Киргизии стал русский язык. И в завершении этой статьи следует вспомнить  великих людей казахского народа, таких как Чокан Валиханов, Ибрай Алтынсарин и Ибрагим Кунанбаев, которые в 19 веке учились в русских школах и призывали казахский народ учить русский язык. И пусть слова великого Абая дойдут до сердца каждого человека нашего общества: «Русский язык – это ключ к мировой культуре».

ДОПОЛНЕНИЕ

Бытие человечества – это цивилизованная форма жизни на земле, исторически поднявшаяся над миром животных с помощью разума. Человек соединяет в себе мир животного – физическое тело, имеющее инстинкты и пять органов чувств, с миром разума - деятельность мышления человека, управляющая его инстинктами, чувствами и поведением. Когда люди не умели говорить, а значит и мыслить, – ведь мысли состоят из слов, они жили среди зверей и сами были подобны зверям. Именно поэтому бытие человека, как человека, начинается со слова, потому что слово – это мысленная связь с разумом, а разум – это и есть Бог. Так что же такое слово? Слово – есть слуга разума, и значит Бога в уме человека, поэтому в начале было слово….

Давайте отвлечемся от библейского эпоса и перейдем в область лингвистики – науке о языках. На Земле существуют разнородные виды материй, однако, люди привыкли понимать под материей только физическую материю окружающей природы и объективного мира - которую они видят глазами. Речь человека – это звуковая материя, из которой конструируются различные звуковые формы – слова. Например, когда вы слышите речь на непонятном языке, вы слышите только разные формы звукового материала, воспринимаемого слухом – допустим  когда говорят по-китайски  или по-арабски. Отсюда следует  первоначальное определение слова: слово  есть упорядоченная форма звуков – звуковая модель, обозначающая образ предмета в памяти человека. Например, один и тот же предмет – книгу, которую вы видите глазами, можно соединить с различными звуковыми формами, т.е. разными языками: по-английски она звучит как «бук», по-казахски «китап», однако сам физический предмет и его образ в памяти у разных людей не изменится от различных моделей звука. Здесь необходимо расширить определение слова: слово есть переход чувства в мысль. В мышлении каждого человека  существует также мысленная материя или по-другому - смысловая материя знаний, состоящая из двух основных ментальных уровней. Первый уровень смысловой материи формируется из разнородной информации пяти органов чувств человека: зрения, слуха, осязания, обоняния и ощущения тела. Другими словами, все, что вы видите, слышите, чувствуете запах и вкус, ощущаете телом в окружающем физическом мире, – все это обозначается разными звуковыми формами и переходит в простые смысловые единицы – понятия, например: «дом», «запах розы», «боль».  Второй ментальный уровень смысловой материи формируется из абстрактных понятий и категорий, которые сортируют и организовывают первичный, чувственный материал. Абстрактные понятия и категории – это формы рассудка, которые носят независящий от индивидуального сознания необходимый и всеобщий характер и распространяются на все человечество, как устройство разума. Разум оперирует  понятиями и категориями, которые являются единицами смысла или по-другому «молекулами» смысла. Например, такие абстрактные категории как: «количество», «качество», «цель», «результат», «причина», «система» и т.д., существуют как самостоятельные смысловые единицы в уме всех людей и в каждом языке обозначаются своей формой звука. В научной логике древнегреческий термин «абстракцио»  переводится как: отвлечение от чувств – наглядных физических объектов и переход в смысловое пространство ума. А на языке философии абстрактные понятия и категории соответствуют и называются «сверхчувственной субстанцией»- т.е. над чувствами, или по-другому «бытийной сущностью». Абстрактное понятие – это смысловой синтез и конструкция разнородных знаний в уме человека, которое объясняет общие и существенные признаки (свойства) данного класса предметов. Например, понятие «твердость» передает смысл такого свойства, которое можно отнести к тысячам предметов видимых глазами: твердость дуба, твердость железа, твердость алмаза и т.д. Понятие «твердость» существует как самостоятельная единица смысла и оторвано, т.е. отвлечено от разных физических предметов. А такие понятия, как «свобода», «вера», «любовь», «дружба» существуют в уме любого человека, как самостоятельные конструкции смысла, отделенные от зрительной информации чувств и в разных языках обозначаются своей моделью звука. Таким образом, главная функция слова заключается в соединении звуковой материи слова с разнородными единицами смысла: зрительным образом, ощущением, абстрактным понятием или категорией.

На Земле первичен смысл природных явлений, человеческих действий и научных знаний. Язык – вторичен, т.е. именно звук соединяется со смыслом разными способами – разными языками.  И только на третьей ступени эволюции появляется письменность, как отражение звука через зрительные знаки – буквы. Когда люди не умели писать, а значит читать, они понимали смысл только через звук, точно так же, как понимает вас на слух  ребенок до школы. Однако человечество, прожив на Земле много тысячелетий, по сей день живет в ненависти к  друг другу за то,  что одно и то же действие или предмет разные народы соединяют со своей формой звука. Например, смысл действия благодарности и культуры не изменится оттого, что  разные национальности обозначат этот смысл своим словом: «спасибо», «рахмет», «сэнк ю». И точно также смысл любви не изменится от того, что каждый народ назовет это чувство своей моделью звука: «лав», «махаббат» и т.д.   Идея людской ненависти также выражена в библейской притче о Вавилонской башне, когда Господь разделил и смешал языки единого народа для того, чтобы люди перестали понимать друг друга и прекратили вместе делать то, что они делают – строить башню до небес, неугодную Богу.  (Ветхий завет. Гл.11).  Когда люди не понимают смысла причин и целей в действиях других людей, они начинают ссориться и  как подтверждение этой Божьей истины мы видим, как этнические конфликты раздирают нашу планету и разные народы, готовы убивать друг друга за различные языки  и  религии.

Именно слово передает смысл разума через обобщенные понятия и абстрактные категории, тогда как зрительная (чувственная) информация является только частью от целого и не объясняет истину. Это фундаментальная идея выражена в библейской притче:  «входите тесными вратами, потому что широки врата, ведущие в погибель, и многие идут ими, и тесны врата, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Евангелие от Матфея, гл.7). Эту гениальную притчу объяснили только в наше время ученые лингвисты и психологи: нервные каналы, по которым идет зрительная информация в мозг человека в 25 раз больше и толще, чем каналы, по которым идет звуковая информация от ушей в мозг человека. То, что видит человек широкими вратами – глазами – это не истина бытия, а истина заключается в абстрактных понятиях и передается через слово, т.е. через звук. И как банальный пример: глазами вы видите, что Солнце движется по небу вокруг вас и верите своим глазам, как верили много тысячелетий люди до Коперника. Однако истина заключена в научных понятиях, переданных через слово, из которых вы понимаете, что это вы вместе с Землей движетесь вокруг Солнца. Другими словами, человек может смотреть глазами на предмет или явление, но не знать и не понимать, что это такое. Входите тесными вратами означает, входите в разум через слово. Животные тоже видят все глазами и могут все ощущать, но в голове у них нет мыслей, состоящих из слов, именно поэтому, когда у человека не развита мыслительная деятельность, как связи с разумом, такой человек недалеко уходит от животного и умеет только спать, есть и брать.          

Давайте подведем итог вышеизложенного. Разум – это Божьи законы мирозданья. Смысл состоит из  понятий и категорий, которыми оперирует разум. Слово, как модель звука создает понятие – единицу или «молекулу» смысла. То есть складывается схема: слово – смысл – разум, слово передает смысл, а смысл подчиняется разуму, единому для всего человечества. Давайте проиллюстрируем эту схему: если вы возьмете закон физики, химии или любой науки и выразите на двадцати разных языках, то смысл этого закона, как ментальная формула понятий, не изменится и останется единым для всей Вселенной. Другими словами, если один ребенок изучает математические формулы и теоремы на турецком языке, другой ребенок на испанском, а третий – на корейском, то смысл этих формул останется вечным и неизменным. И если смысл всех мировых наук и знаний сравнить с королевством разума, то язык человека – это всего лишь слуга, приносящий в мышление человека этот разум. Разум на Земле один, а вот слуг -  языков очень много, и один слуга сильнее и развитее, а другой слуга менее расторопный и совершает меньше действий – языковых функций.

Данная статья была опубликована в казахстанском еженедельнике «Мегаполис» 05.12.2001г., а также в интернет-газете  “Навигатор” – “www.Navi.kz” 04.12.2001г в разделе старый навигатор.




Культуральный билингвизм в современном Казахстане

Т.В. Кривощапова, Кандидат филологических наук, профессор Евразийского университета им. Л.Гумилева, г. Астана, Казахстан (заочный участник Конференции)

 

В течение последнего десятилетия языковая ситуация, складывающаяся на постсоветском пространстве, обретает принципиально новые очертания. Из сферы культуры и коммуникации она была успешно экстраполирована в область не только внутренней, но и внешней политики, оказывая определенное влияние на специфику межгосударственных отношений. С этой точки зрения время от времени в том или ином регионе разыгрывается так называемая «русская карта», смысл которой состоит в соблюдении правах этнических русских на получение образования и общение на родном языке. Но, с другой стороны, нередко появляются как в казахстанских, так и в российских СМИ публикации, пафос которых состоит в констатации относительного благополучия в этой сфере. Именно ко второму типу следует отнести статью Е. Круглова, опубликованную 24.05. 2003 г. в «Независимой газете» и тотчас же перепечатанную в «Казахстанской правде» 2 июня 2001 г. Достаточно объективно и трезво оценивая межэтнические взаимоотношения, сложившиеся к началу третьего тысячелетия в Казахстане, автор пишет: «Здравая и эффективная политика руководства страны обеспечивает отсутствие какой-либо политизированности межэтнических отношений. Сегодня ни русские, ни казахи не политизированы по этническому принципу. Руководству Казахстана удалось нейтрализовать процессы формирования национально ориентированных партий, не допустить зарождения таких, по сути дела, националистических структур, как, к примеру, "Рух" на Украине» [1].

В определенной степени это действительно так. В Казахстане существует сформировавшаяся в течение длительного времени этика межнациональных отношений. Однако автор, констатируя явное преимущество русскоязычных изданий и достаточное, по его мнению, количество школ с русским языком обучения, не учитывает одного обстоятельства: исторически сложилось так, что сегодня в Казахстане одна значительная часть населения говорит только на русском, а другая – в определенной степени хорошо владеет казахским и русским языками. То есть существует определенный стандарт: один язык – одна культура, два языка – две культуры. Легко догадаться, что культуральный билингвизм более предпочтителен и в явном выигрыше оказались казахи, владеющие двумя языками, в то время как русскоязычная часть населения страны продолжает упорно отстаивать свое право на «моноязычие».

Истоки этого уникального обстоятельства обусловлены историческими реалиями прошлого столетия. Хорошо известно, что на большей части территории Казахстана (за исключением западных, восточных и северных районов) русский язык постоянно употреблялся в основном на протяжении ХХ столетия. Причина подобной ситуации общеизвестна: она обусловлена иммиграционными процессами, которые оказывали значительное влияние на этническую составляющую населения Казахстана в первой половине ХХ века и в 1950—гг.

В статье известного в республике специалиста по экономической географии из г. Уральска Т.А. Терещенко отмечается, что согласно переписи 1926 г. «неместные уроженцы составляли в Казахстане 1,6 млн. человек или четверть населения» [2]. В тридцатые годы по организованному набору рабочей силы в республику прибыло более полумиллиона человек, но этот процесс шел одновременно с массовой эмиграцией населения, обусловленной коллективизацией и голодом. В годы войны население увеличивалось за счет массовой эвакуации и депортации народов. И, наконец, в период освоения целинных и залежных земель из Европейской части СССР в Казахстан прибыло 1,7 млн. человек. Затем, задолго до распада Советского Союза, с 1968 г., началась эмиграция из страны, достигшая кульминации в 1994 г. В результате этих процессов население Казахстана сократилось на 7,7%, и в основном из страны выехали русские, украинцы, немцы. В итоге в четырех экономических районах из пяти (за исключением Южного) количество жителей по результатам переписи 1999 г. значительно уменьшилось.

Изменение демографической ситуации во многом явилось результатом не только экономических потрясений 1990-х гг., но неизбежно было вызвано теми политическими процессами, которые обозначились в период формирования суверенного Казахстана. Однако и в современных условиях русский этнос остается вторым по численности в РК, а русский язык в соответствии со сложившейся традицией остается важнейшим средством межкультурной и социальной коммуникации. Принятие Закона «О языках в Республике Казахстан» в 1997 г., основной целью которого является усиление роли казахского как языка титульной нации, конечно, изменило ситуацию. Однако, как справедливо отмечает профессор Л.А. Байдельдинов, «функционирование языков в стране является социальной стихией, которую нельзя быстро и коренным образом изменить с помощью нормативных актов» [3]. Констатируя причины и следствия того обстоятельства, что в Казахстане на протяжении десятилетий сформировалось «вольное или невольное признание приоритетности русской культуры», автор полагает, что «всем следует признать упрямую вещь - факт наличия в стране русского языка, вошедшего в ткань нашей жизни, являющегося языком образования, науки и культуры, формой номинирования реальности. И сдвинуть русский язык с этого пьедестала в демократическом обществе не может никакой нормативный акт. Для этого необходимо коренное преобразование лингвистической ситуации, сопряженное социокультурными и этнодемографическими изменениями» [3].

Что же касается очевидной этнодемографической тенденции, то она такова, что в Казахстане по упомянутым выше причинам неуклонно увеличивается пропорция тюркоязычного населения. Именно это обстоятельство, по мнению того же Л.А. Байдельдинова, может стать «этнолексической основой расширения ареала использования казахского языка и постепенного превращения его в язык межличностных и групповых контактов населения страны с последующим превращением в нациобразующий фактор» [3].

Подобная практика, при которой казахский язык являлся бы средством межнационального общения, на территории Казахстана имела место в различные временные периоды в регионах с подавляющей численностью казахского населения. Мой дядя (брат отца), проживший три года в Чимкентской (ныне Южно-Казахстанской) области, прекрасно овладел казахским, что существенно облегчало ему впоследствии процесс общения с коллегами и учениками казахской школы, где он успешно проработал много лет еще в 1950 – 60-е гг. Общеизвестно, что достаточно высокий уровень знания казахского языка наряду с русским обнаруживают немцы, корейцы и представители других репрессированных народов, сосланных в Казахстан и оказавшиеся в казахскоязычной среде. Блестящие факты культурального «трилингвизма» демонстрирует Г. Бельгер, пишущий на немецком, русском и казахском, а также известный русский писатель Анатолий Ким, вобравший наряду с генами корейской культуры и способность к творческой трансплантации (художественному переводу) современной казахской прозы на русский язык.

Однако подобные примеры являются скорее исключениями, нежели правилами. Следует признать, что в настоящее время в стране в качестве языка межэтнического общения используется русский язык, функционирующий в казахстанском полиэтническом обществе. современная реальность такова, что даже этническая элита казахов в значительной степени русифицирована, не говоря о представителях других этносов. Казахи вполне профессионально пользуются русским языком, для них он продолжает оставаться языком научного творчества и профессиональной деятельности. Л.А. Байдельдинов эмоционально рассуждает о культурной амбивалентности титульной нации. «Душа представителей этнической элиты казахского народа, можно считать, в известной мере амбивалентна: с одной стороны, глубокими эмоциональными корнями она связана с культурой и жизнью казахов, но, с другой стороны, мир, ее культурные ценности в значительной степени были раскрыты и освоены представителями казахской этнической элиты, благодаря приобщению к русской культуре и языку» [3].

Однако это уже не совсем так: все чаще на смену русскому языку приходит казахский, потесняя его позиции. Дело в том, что за десятилетие суверенизации Казахстана в нем произошли определенные этносоциальные, этнокультурные изменения: титульность казахской нации в новом независимом государственном образовании, миграционные процессы ведущие к повышению этнокультурного веса казахов в Казахстане, внутренние этнические потоки, способствующие увеличению численности казахов в городах. Эти и другие факторы привели к росту количества казахских средних школ и к расширению, тем самым, этнокультурной основы образования и воспитания казахской молодежи. Достаточно заметные попытки делаются в деле развития среднеспециального и высшего образования на казахском языке. Таким образом, титульность казахской нации в новом государственном образовании подкрепляется стремлением обеспечить ей этнокультурный приоритет. А это обстоятельство является одним из важнейших условий развития казахского языка и становления его в перспективе вторым языком межэтнического общения в Республике Казахстан.

Следует со всей откровенностью признать, что сегодня, спустя десятилетие с небольшим после обретения Казахстаном самостоятельности, языковая ситуация в стране остается многополярной. Закон «О языках в Республике Казахстан», подписанный президентом Н.А. Назарбаевым 11 июля 1997 года, сегодня является основным юридическим документом, который призван ее регулировать. Он достаточно демократичен, т.к. в своих статьях фиксирует необходимость обеспечения одинаково уважительного отношения ко всем языкам, употребляемым в Республике Казахстан, правовую свободу для граждан в пользовании языком, в выборе языка в образования и деятельности, обучения и воспитания детей. Придавая казахскому языку статус государственного, закон четко и предметно определяет ареал применения государственного языка, подчеркивая, что этот статус не ограничивает правовую свободу личности, т.к. закон дает личности право обращаться в государственные органы и получать ответы на том языке, которые ей удобен, указывает недопустимость ущемления прав граждан по языковому признаку. Одновременно следует признать, что принятие Закона, сопровождавшееся острыми дискуссиями в Парламенте и в казахстанских СМИ, не изменило сложившуюся ситуацию в лучшую сторону, так как до настоящего времени практически отсутствуют залы и аудитории, обеспеченные синхронным переводом, а на республиканских каналах TV отсутствует практика «бегущей строки», широко распространенная в странах Прибалтики. Поэтому даже И. Щеголихин, еще во времена Советского Союза, с 1989 года активно выступивший в защиту казахского языка как государственного, сегодня вынужден констатировать, что «без перевода ущемляются права человека, не понимающего язык, а Конституция запрещает дискриминацию по языку. Во-вторых, ущемляются права говорящего на государственном, тем более на родном языке. Стремление человека быть услышанным есть его естественное неотъемлемое право. Получается двойная, зеркальная дискриминация. Нарушаются права не только тех, кто слушает, не понимая, но и того, кто говорит, оставаясь не понятым. Без перевода государственный язык не полностью дееспособен» [5].

Овладение государственным языком определяется в Законе как долг каждого гражданина, выполнение которого содействует консолидации казахстанского общества. И в связи с этим поставлены конкретные задачи которые должны выполнять Правительство, государственные, местные представительные и исполнительные органы. На самом деле во многих регионах Казахстана, включая столицу, до настоящего времени существуют многочисленные проблемы, связанные с обучением казахскому языку в школах и вузах из-за практического отсутствия системы подготовки специалистов высшей квалификации для работы в школах с неказахским языком обучения. Вместе с тем во времена Советского Союза каждый филологический факультет пединститута набирал студентов, которым предстояло в будущем преподавать русский язык в национальных школах. Более того, подобные группы набирались «на местах» для обучения русскому языку в Москве, Ленинграде, Тамбове, Полтаве, Виннице и других городах. Сегодня эту практику необходимо возрождать применительно к русскому языку и создавать – применительно к казахскому. Тем более, что в Казахстане не была распространенной ни тогда, ни теперь практика подготовки специалистов такого уровня по казахскому языку и литературы для работы в школах с русским языком обучения. Еще один парадокс: в русских школах казахский язык зачастую преподают филологи-русисты, окончившие знаменитые РКО и прошедшие переподготовку. Выпускники казахских отделений филологических факультетов в русских школах работать, к сожалению, не могут из-за плохого знания русского языка.

Вместе с тем следует еще раз признать, что большинство казахов, живущих в городах, сегодня продолжают хорошо или блестяще владеть русским языком, в то время как знание государственного языка русскоязычной частью населения страны оставляет желать лучшего. Более того, особая статья в Законе, посвященная употреблению русского языка, «работает», в первую очередь, по той причине, что «русскоязычный массив населения в стране весьма велик и социально значим». Но, с другой стороны, она, как ни странно, не способствует росту мотивации к изучению казахского языка у этой же части населения. В результате создаются прецеденты, когда незнание именно казахского становится препятствием не только при трудоустройстве, но и в процессе межличностной коммуникации. Упоминание в требованиях к претенденту на должность о необходимости знания казахского языка до сих пор воспринимается как предложение, адресованное только казахам, несмотря на то, что во всех школах объем часов, отводимый на изучение казахского языка, сегодня даже превышает часы, предназначенные для изучения родного (т.е. русского) языка.

Подобная реальная практика, конечно, должна быть преодолена. Более того, хорошо известно, что во многих бывших республиках Советского Союза (в первую очередь, на Украине и в Прибалтике) обучение украинскому, литовскому, эстонскому языкам всегда было достаточно качественным. Моя знакомая, дочь военного, родившаяся в Брянской области, в течение семи лет жила в Киеве, где училась в обычной русской школе. Она часто вспоминает о том, насколько серьезным было преподавание украинского языка и украинской литературы (никаких переводов – все тексты читались в подлинниках, писались не только диктанты, но и изложения, сочинения). Как результат – спустя много лет, прожив три десятилетия в Казахстане, она помнит украинский, но… не знает казахского. Подобные примеры достаточно многочисленны: в аспирантуре МГУ я училась с русской из Вильнюса, родители которой лишь после войны поселились в Литве: она не только свободно владела литовским, но и писала диссертацию по средневековому Литовскому статуту. А ее сестра благополучно проучилась в Каунасе пять лет в литовской группе по той причине, что русская группа на избранную ею специальность в тот год не набиралась. В Казахстане же степень владения государственным языком русскоязычными остается крайне низкой. Поэтому представить ситуацию, чтобы этнический русский (украинец, белорус - неважно) поступал в группу с казахским языком обучения, можно только как исключение из общего правила. Приходилось по этому поводу слышать мнения о том, что официальные власти не заинтересованы в качественном изменении сложившегося status qo, что неизбежно повлечет за собой многочисленные преимущества для титульной нации и не только при трудоустройстве. Казахи сегодня в большинстве своем чувствуют себя комфортно: практически все они хорошо понимают говорящего на русском, в то время как звучащая казахская речь для последних остается «terra incognita». Естественно, что из сложившейся парадоксальной ситуации должен быть найден выход. Или даже два выхода. Осознавшие свою неспособность (или нежелание) к овладению казахским языком, эту страну уже покинули. Те же, кто по различным причинам этого не сделал, государственный язык должны выучить. Конечно, с помощью сложившейся в стране системы обучения в школах и вузах язык не выучить – это я вижу на примере своих детей, закончивших в этом году гимназию и имевших возможность регулярно практиковаться в казахском в соответствующей языковой среде. Конечно, уже есть многочисленные языковые курсы, репетиторы, качественные учебные пособия и хорошие телевизионные программы. Но реального изменения ситуации не происходит, так как казахским, как и любым другим языком можно овладеть в результате свободного выбора свободного человека, который тем самым делает сознательный выбор. Ведь, как хорошо известно с незапамятных времен, «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

Пока в Казахстане в значительно меньшей степени наблюдаются процессы в области функционирования русского языка, которые имеют место в других странах ближнего зарубежья и проявляются в сокращении возможностей для обучения на родном языке, отсутствии социальных перспектив продолжать обучение на родном языке в высшей школе, применять этот язык в разных сферах общения. Более того, значительная часть детей казахов продолжает учиться в русских школах и получать высшее образование на русском языке, несмотря на существование традиционно более низкого конкурса на казахское отделение. Но, несмотря на это обстоятельство, залогом гармонического существования современного казахстанского социума должно стоять стремление к максимально возможному культуральному билингвизму, более доступному сегодня казахам, но не русским. Видимо, этим объясняются поразившие меня результаты социологических опросов, приведенные в книге А. Малаевой «Надэтническая идентичность или казахи и русские в Казахстане». Они со всей очевидностью констатируют, что казахи в значительно большей степени, нежели русские, наделены толерантностью и готовы взаимодействовать с представителями данного этноса на всех уровнях [6].

Так или иначе, но человек, живущий в полиэтническом обществе, не может ощущать себя в гармонии с окружающим миром, оставаясь моноязычным. В мире существуют десятки государств, в которых законодательно и на практике существует билингвизм, трилингвизм и т.д. Не случайно в качестве одной из сюжетных линий своей новой повести «Хочу вечности» (2000) И. Щеголихин избрал поездку героя в Швейцарию – классический образец наличия согласно Конституции страны четырех государственных языков - на Круглый стол ОБСЕ «Казахстан – построение единого многонационального общества на пороге XXI века» [7]. Главный герой едет в цивилизованную Европу учиться культуре межэтнического общения, которая существовала и в его родном отечестве на протяжении столетий. Но определенные уроки из европейского опыта все мы могли бы извлечь. Они состоят, по словам Валентины Курганской, в деполитизации языковой проблемы. Именно это обстоятельство должно быть осознано как «насущная потребность для государства, выбравшего курс демократии, приверженности ценностям и идеалам свободного общественного развития. В условиях Казахстана недопустимы как политика невмешательства государства в развитие языковой ситуации, так и тотальное огосударствливание языковой проблемы» [8].

И в заключение позволю себе привести краткую цитату из любопытной статьи «Как воспитать ребенка двуязычным» Г.Н. Чиршевой, доктора филологических наук, специалиста по германской филологии. Вопреки распространенному мнению о вреде билингвизма автор размышляет о ребенке, который растет в смешанной семье: «В смешанной семье ребенок усваивает не только два языка, но и две культуры от их носителей». Государство, как мы любим повторять – это тоже семья, залог благополучия которой, как известно, во все времена состоял в наличии или отсутствии взаимопонимания. Сегодня принято констатировать негативные последствия процесса русификации, которой подверглась значительная часть казахов. Но есть ведь и другие примеры. Многие русские, немцы, корейцы, прожившие всю жизнь среди казахов, становятся на них похожи. Герольд Бельгер, выросший в казахском ауле, как-то признался, что в душе считает себя тюрком. Такое уникальное сочетание, взаимопроникновение разных культур очень интересно и его не следует однозначно отвергать. В современном Казахстане взаимопонимание неизбежно предполагает не только формально декларируемое двуязычие, но и подлинный культуральный билингвизм, который уже существует, но предстоит предпринять немало усилий для того, чтобы он стал приоритетной нормой нашего «человеческого общежития».

Список литературы:

Круглов Е. «Русский вопрос» в Казахстане // Казахстанская правда, 2001, 2 июня (перепечатка из «Независимой газеты», 24.05.2001)

Терещенко Т.А. Иммиграция в Казахстан по данным переписи 1999 года // Фронтьерские миграции. Сб. научных трудов. – Москва – Уральск, 2002. – 236 с.

Байдельдинов Л.А. Об этнолингвистической ситуации в Казахстане. (к 4-х летию принятия закона "о языках в Республике Казахстан) // http://www.kisi.kz/Parts/IntPol/01-08-02Baydeldinov.html

Сеидов В.Г. Российские СМИ в странах СНГ // Внешнеполитическая информация и современная дипломатия. – М.: Дипломатическая академия, 2001.

Щеголихин И. Холодный ключ забвенья. – Астана, 2002. – С. 232.

Малаева А. Надэтническая идентичность или казахи и русские в Казахстане. - Алматы, 2000. - 283с.

Щеголихин И. Хочу вечности. Повесть. – Алматы, 2000. – 320 с.

Курганская Валентина. Казахстан: языковая проблема в контексте межэтнических отношений //

http://www.ca-c.org/journal/cac06_1999/kurganskaja.shtml


Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru
Copyright ©1996-2024 Институт стран СНГ