Государство и диаспора

Нужно трансформировать "содружество независимых государств" в "союз взаимозависимых наций"

Генеральный директор издательства "Просвещение" Александр Кондаков по просьбе ИА REGNUM прокомментировал проблему восстановления культурно-политического влияния России на постсоветском пространстве и высказал свое мнение о наиболее эффективных методах достижения этой цели.

31.10.2005., ИА REGNUM

В последнее время много говорят о серьезных проблемах, которые возникли у России на постсоветском пространстве. Такие проблемы действительно есть, и связаны они не только с недружественной политикой наших "стратегических партнеров", занявшихся экспортом оранжевых революций, и не столько с сомнительными качествами правящих элит в странах Содружества. Думается, что основные проблемы России в странах СНГ и Балтии связаны, прежде всего, с утратой интеллектуального лидерства, которым Россия обладала еще несколько лет назад, а также с тем, что России не удалось наладить систему прямого взаимодействия с теми слоями и группами в обществах стран СНГ, которые заинтересованы в сохранении присутствия России, во взаимосвязях с Россией.

Вот почему одним из действенных механизмов восстановления позиций России и вывода наших соотечественников на постсоветском пространстве из культурно-политической изоляции могла бы стать система мер, направленных на трансформацию "содружества независимых государств" в "союз взаимозависимых наций", то есть на изменение форматов взаимодействия и влияния. Вместо силового и административного давления необходимо включить механизмы лоббирования, вовлечения, заинтересовывания различных слоев и групп населения. Возможности такого вовлечения обусловлены наличием большого количества проблемных площадок, на которых с уходом России положение и возможности людей, их самоощущение ухудшились.

Это - права, свободы и культурная (в том числе языковая) самостоятельность русскоязычного населения, возможности трудовой миграции с повышением и последующей легализацией статуса (Россия такую возможность для граждан СНГ предоставляет, ЕС и США в основном - нет), карьерный и социальный лифт за пределами возможностей собственного государства (та же причина), расширение культурной, образовательной и научной среды (Запад отторгает большинство интеллигенции СНГ, требует жесткой ассимиляции, тогда как Россия создает комфортное пространство).

Как представляется, ключевую роль для обретения Россией лидерства на этих площадках могли бы сыграть программы образовательной и культурной взаимопомощи. Льготные образовательные программы по набору в лучшие вузы России наиболее талантливых выпускников школ в постсоветских странах (возможно, по схеме Российского Университета дружбы народов; все университеты должны стать университетами дружбы народов), программы академической мобильности, сохранение и укрепление системы ВАК (присвоение ученых степеней и званий за пределами России; открытие РАН для представителей всех родственных культур, а не предельно неразумные попытки свернуть деятельность ВАК и РАН за пределами России) - все это могло бы стать гораздо более мощными инструментами консолидации дружественных нам интересов, чем любые пиаровские или административные спецоперации.

Для нас, в издательстве "Просвещение", в силу специфики нашей профессиональной деятельности наиболее существенной представляется проблема оказания помощи детям, которые за пределами России обучаются в школах на русском языке.

Сегодня в таких школах обучается около 2,2 миллиона детей. 800 тысяч учебников, которые мы им предоставляем, хватает лишь на 100 тысяч детей. И те средства, которые необходимы для обеспечения учебниками всех детей (около 125 миллионов рублей в год) вовсе не так велики - их можно было бы аккумулировать с участием крупных фирм, имеющих интересы в странах СНГ, которые вынуждены общаться с молодым поколением в Таджикистане и Узбекистане по-английски. Но, я убежден, на самом деле речь идет о национальной, государственной задаче.

Мне уже приходилось говорить о том, что Россия бросила соотечественников в трудный для нее переходный период, и это нанесло колоссальный ущерб имиджу страны как среди соотечественников за рубежом, так и среди граждан постсоветских стран. Оценить этот ущерб невозможно ни в рублях, ни в долларах. Несколько лет подряд мы, к сожалению, не оказывали никакой помощи - ни информационной, ни культурной - тем нашим соотечественникам, которые хотели бы учить своих детей по нашим учебникам, на русском языке, смотреть русское телевидение, читать русские газеты и т.д. Мне кажется, что именно это позволило другим силам, имеющим свои, отличные от российских, интересы, посчитать (может быть, преждевременно), что "игра сыграна" и что с Россией и с русскоязычными в странах бывшего СССР можно не считаться. Поэтому в странах Балтии продолжается упорное, противоречащее всем европейским ценностям и принципам Евросоюза, наступление на русские школы, а в некоторых странах СНГ предпринимаются попытки существенно затруднить получение российского образования.

Но я убежден, что не считаться с нами нельзя. Российское образование, несмотря на все его проблемы - одно из лучших в мире. Западные страны активно поддерживают "утечку мозгов" из России - это ли не свидетельство сохранения мощного ресурсного потенциала нашей школы? А мы сами очень слабо занимаемся экспортом нашего образования, между тем как начинать - и очень быстро - надо с подготовки специалистов для стран ближнего зарубежья.

Нам пора осознать, что образование - стратегический ресурс России, великая сила, которая обеспечивает мощь нашего государства как мировой державы. И все мы должны исходить из того, что продуманные, последовательные действия на этом направлении - от формирования специальных льготных образовательных программ до массированного продвижения учебников - могут и должны стать эффективными инструментами реализации тех положений Послания президента Путина 2005 г., в которых говорится о цивилизаторской миссии России.

Русский проект в Казахстане

«Большая игра» на постсоветском пространстве, связанная с демократическим «обновлением» правящих элит, стимулировала различные политические группы к самоидентификации и попыткам  найти своё место  в этом глобальном процессе. Видимые итоги украинского «майдана» выявили многие скрытые пружины «цветных революций» и оживили «спящие» политические ресурсы. В частности, реакцией на «оранжевую заразу» стала активизация русского движения в Казахстане, обозначившего себя как существенный политический фактор в разворачивающейся кампании по выборам президента страны.

Лидеры русских организаций в Казахстане попытались  (и не без успеха) преодолеть «квартирантский» синдром, а также распространённый стереотип, что русские, в принципе, не способны к самоорганизации. Созданный ими НКС (Неформальный совет русских, славянских и казачьих организаций), более известный под брендом «русский альянс», выступил в поддержку на предстоящих президентских выборах действующего главы государств Нурсултана Назарбаева.  Принципиальным моментом стал факт вхождения в НКС влиятельного Республиканского славянского движения «Лад», ранее жёстко критиковавшего казахстанские власти.

Конструктивная позиция  руководителей русских общественных объединений в связке с президентской администрацией  получила одобрение со стороны РПЦ в Казахстане, традиционно поддерживаемой президентом Назарбаевым. Таким образом «русский альянс» получил ещё и духовно-нравственное наполнение, что,  может быть, является главным в этом политическом проекте.

Без оранжевого грима

26.10.05.,Russian. kz   

Алексей Корнилов

Как говорится, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Ощущение общей опасности, связанной с угрозой  политической дестабилизации в стране, побудило русские организации в Казахстане к  внутренней консолидации и объединению с   властью. По мнению лидеров НКС,   «цветные революции» имеют  отчётливо выраженную антироссийскую составляющую и направлены на  дезинтеграцию пространства СНГ.  Другим не менее важным обстоятельством, определившим  выбор «русского альянса» в пользу Нурсултана  Назарбаева, явился  клановый и националистический характер казахской оппозиции, поддерживаемой Западом. 

 «Национализм оппозиции вовсе не мифический, и, чтобы заручиться лояльностью русских избирателей, Назарбаеву достаточно просто цитировать слова некоторых своих радикальных оппонентов, вроде С. Атакая, лидера партии «Алаш», имеющего к Назарбаеву «большие претензии» из-за якобы усилившейся за годы независимости «русификации казахов». По мнению Атакая, президент должен «строить мононациональное государство, обязанное обеспечить нормальные условия жизни прежде всего казахам». Так что русские в Казахстане, скорее всего, не забыли, как при Назарбаеве они выдавливались из госаппарата, престижных сфер деятельности и вообще из республики. Нет, просто они обоснованно опасаются, что, в случае победы оппозиции всё это повторится в ещё большем объёме», - пишет Ярослав Бутаков в статье «Русские в Казахстане – политическая сила или заложники ситуации», размещённой на сайте «Газета СНГ».

И эти опасения вполне обоснованны. Они имеют свою трагическую предысторию, которая связана с массовым исходом русского населения из среднеазиатских республик. Недавние «мартовские события» в Киргизии показали, что национализм  и русофобия  - понятия для Средней Азии не абстрактные.  «Ферганская долина» по-прежнему остаётся «горячей точкой» на карте СНГ, а фетиш «колонизаторов и русификаторов», прямо или опосредовано, в одинаковой степени используется, как исламскими радикалами,  так и демократами новой  волны.

И в этом смысле далеко за примерами ходить не надо. Все «цветные революции» в СНГ проходили под знаком антагонизма к «имперской политике Москвы», прямо сказывающегося на положении русского населения. Что особенно актуально для республик Средней Азии, где русские на протяжении многих лет традиционно выступали в роли «заложников ситуации».

Как свидетельствует  Ник Уолш  в статье «Русские отступают перед враждебностью» ("The Guardian", Великобритания): «Количество россиян, возвращающихся обратно на родину, впервые со времени массовой эмиграции, которая последовала за крахом Советского Союза, начинает расти. Некоторые бегут от прилива антироссийских настроений, которые были инициированы прозападными революциями в бывшей советской империи».

Противники президента Назарбаева также не избежали соблазна поиграть на национальных чувствах  титульной нации. Копируя «оранжевые» технологии, лидеры оппозиционного движения ЗСК («За справедливый Казахстан») во главе с Жармаханом Туякбаем сделали ставку на национал-патриотов и люмпенизированную часть казахского населения. По их замыслам, свержение  режима президента Назарбаева – дело чисто казахское, где  все остальные национальные группы должны играть роль статистов в   разборке с «коррумпированным диктатором».

И вот здесь-то многоопытный «умеренный националист» Нурсултан Назарбаев,  хорошо знающий цену балансам и противовесам, поставил своим политическим оппонентам  …«детский мат». Оппозиция, разыгрывая тему коррупции и диктатуры «семьи», подразумевающую нелегитимность существующей власти, с появлением   НКС сама утратила легитимность. Лишившись поддержки ведущих русских организаций, радикальная оппозиция  утратила возможность позиционировать себя как общенациональное, протестное демократическое движение. При этом «казахское лицо» радикальной  оппозиции  отпугнуло от неё не только русских, но  и казахов, усмотревших в её прозападных лидерах – экс-министрах и олигархах  - желание взять «реванш» у власти любой ценой.

Андрей Грозин, завотделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ убеждён, что в Казахстане не существует никакой предвыборной интриги, и «победа действующего президента Нурсултана Назарбаева практически предопределена».

В материале под названием «Выборы с заранее известным итогом», распространённом РИА-Новости, он пишет: «…многонациональный и поликонфессиональный казахстанский социум демонстрирует завидную устойчивость к любым радикалистским идеям. Все годы независимого существования Казахстана давала о себе знать важная тенденция: для всех русскоязычных и для значительной части казахов идея интеграции с Россией и другими странами СНГ в любых формах была и остается весьма привлекательной. … И у казахов, и у казахстанских русских преобладает «евразийский менталитет», не приемлющий западные культурные приоритеты в их радикальном, «американизированном» виде».

Создание «русского альянса» окончательно похоронило надежды движения ЗСК на сколько-нибудь достойный рейтинг её кандидата, южанина и бывшего спикера парламента РК Жармахана Туякбая. Нежелание оппозиции учитывать «евразийский менталитет» населения и интересы большой русской диаспоры явилось самым уязвимым местом в идеологии казахских демократов. В многонациональной стране, где почти половина населения ощущает на себе перманентное «языковое давление» в той или иной форме, аргумент, что это может «повториться в ещё большем объёме», для русских казахстанцев является, безусловно, решающим.

По существу, совместный политтехнологический проект казахстанских властей и «русского альянса» имел следствием такой пропагандистский эффект, который, в принципе, перечеркнул «псевдодемократическую» идеологию движения ЗСК, обнажив её откровенно манипулятивный характер. В противовес «затёртой» риторике радикальной оппозиции, основанной на инерционном использовании лозунгов «майдана», идеологами НКС был предложен свой аргументационный ряд. Он содержал несколько простых и понятных для большинства русскоязычного населения тезисов, обуславливающих необходимость поддержки на президентских выборах кандидатуры Нурсултана Назарбаева.

Их можно сформулировать, примерно, так:

прозападная ориентация казахстанских «оранжевых» демократов, финансируемых из-за рубежа и следующих в фарватере политики Запада, целью которой является дезинтеграция постсоветского пространства и создание «санитарного кордона» вокруг России;

резкое ухудшение социально-экономической ситуации в странах «победившей» демократии, антироссийская (антирусская) риторика новых властей;

реальная опасность возникновения погромов и уличных беспорядков в связи с попытками оппозиции организовать акции гражданского неповиновения;

подчёркнутое отсутствие в программных документах оппозиции «русской проблематики» (проект новой Конституции, программы ДВК и ЗСК, публичные выступления лидеров), свидетельствующие о стремлении к этноцентризму и окончательному закреплению «второсортности» русского населения в Казахстане;

угроза конфликтов на межнациональной почве в Казахстане по «киргизскому варианту», ухудшение положения русскоязычного населения в случае прихода к власти в Казахстане оранжевой оппозиции.

Оппозиция ничего не смогла противопоставить логике «русского альянса» кроме набора стандартных обвинений в контролируемых ею СМИ о «продажности» лидеров русских организаций. Сам факт такого рода «чёрного пиара» свидетельствовал о том, что, по существу, в плане идеологии «оранжевым» демократам возразить было нечего. В глазах казахстанской общественности радикальная оппозиция (после ряда внутренних организационных и идеологических «зачисток») предстала тем, чем она является на данный момент – группой националистически настроенных казахских буржуазных заговорщиков.
 Разумеется, в этой ситуации, ежедневно подогреваемой сообщениями СМИ о событиях в Грузии, Украине и, особенно, о близкой Казахстану «воюющей» Киргизии, симпатии русскоязычного населения оказались на стороне власти. За короткий срок русскими объединениями, вошедшими в НКС (движение «Лад», «Союз казаков Степного края», «Русская община», фонд «Благовестъ») было собрано более миллиона подписей в поддержку президента Назарбаева.

Как заявил председатель Республиканского движения «Лад» Иван Климошенко: «Мы де-юре и по факту – самые крупные организации в Казахстане, выражающие интересы русской диаспоры. Мы обратились за поддержкой к нашему электорату – и получили её. А это означает, что в сегодняшней расстановке политических сил «русский фактор» занимает своё законное место».

Можно с уверенностью констатировать, что в канун начала активной фазы президентских выборов, Нурсултан Назарбаев, благодаря опережающим действиям политтехнологов из своей администрации, находится вне досягаемости своих политических конкурентов. Как показывают социологические опросы, рейтинг его популярности среди нацменьшинств даже выше, чем в среде «своего» казахского населения.

И теперь, чтобы там не произошло с «Казахгейтом» и др. обвинениями в адрес Нурсултана Назарбаева, его позиции, как это ни парадоксально, куда прочнее, чем когда бы то ни было раньше. Страна демонстрирует высокие темпы социально-экономического роста, успешно развиваются интеграционные связи между Казахстаном и Россией. А сам президент Назарбаев - на фоне нелегитимной оппозиции, оказавшейся в политической изоляции и ныне балансирующей «на грани фола» - предстаёт в глазах казахстанцев успешным реформатором и единственным общенациональным лидером страны.

 Против цивилизационного дробления и «масонских заговоров»

Практически, ни у кого не остаётся никаких сомнений, что попытка навязывания чужеродных моделей демократии в СНГ потерпела поражение. «Оранжевая» волна, докатившись до суверенного Казахстана, окончательно иссякла. Визит Кондолизы Райс поставил последнюю точку в эпопее «цветного хулиганства» на пространстве СНГ. В контексте набирающего силу нового процесса интеграции постсоветского пространстве растёт, соответственно, и внутреннее сопротивление попыткам сконструировать его под цели американской дипломатии. И Соединённые Штаты, как показал вояж г-жи Райс, вынуждены с этим считаться.

Галина Майкова, эксперт по внешней политике РФ, региональных проблем и геополитики, оценивая итоги «челночной дипломатии» Кондолизы Райс, на сайте Кремль.ORG пишет: «Как убеждает практика, многоцелевое стратегическое планирование и все долгосрочные спецразработки ЦРУ и Национального фонда за демократию ( NED ) потерпели полное фиаско. Достаточно очевидно, что методологические и технолого-диверсионные конструкты, некогда формулируемые Э.Абрамсом, З.Бжезински, В.Вебером, Т.Донахью, Г.Киссинджером, Дж.МакКейном, Дж.Негропонте, М.Олбрайт, О.Райхом, Дж.Свини, Г.Чиснеросом и многими другими содержательными агентами американского олигархата, в складывающихся условиях не могут иметь сколько-нибудь серьезной сущностной состоятельности. Причем, все текущие глобальные и локальные стратегии США не подлежат сиюминутной корректировке. Хотя бы в силу того, что их агрессивно-наступательное и безапелляционное содержание объективно вызвало к жизни создание ответных (и в отдельных случаях не менее эффективных) стратегий в других мировых центрах силы: России, Китае, Европе и т.д.».

Ответной реакцией на «технолого-диверсионные конструкты» США стало оживление «спящих» геополитических политических ресурсов, пока что ещё локально обозначающих себя на постсоветском пространстве. Тем не менее, тенденции очевидны. Русские в ближнем зарубежье всё больше осознают себя частью разделённого русского народа и включаются в интеграционные процессы, инстинктивно сопротивляясь попыткам цивилизационного дробления. Поэтому реализацию «русского проекта» в Казахстане следует рассматривать как элемент российской «ответной стратегии» в Центральной Азии и усиления «русского фактора» в формировании России как мирового цивилизационного центра.

Как считает Галина Майкова, в общеполитическом плане Россия исторически связана с государствами Центральной Азии, и связиэти невозможно разрушить «политическим максимализмом, специальными сценариями или фантасмагоричным «масонским заговором».

К этому следует добавить, что пока среднеазиатские авторитарные режимы будут активно участвовать (с большей или меньшей скоростью) в процессе интегрировании постсоветского пространства, им, как показывают последние события, ничего не грозит - иммунитет обеспечен. Примером тому Таджикистан, Узбекистан и, конечно же, Казахстан. Ставка же на иные «центры сил», вне российской сферы геополитического влияния, неизбежно приведёт к их быстрому падению и «афганизации» всего региона в целом.

Культурная автономия как путь улучшения положения русскоязычного населения Прибалтики

Роберова Екатерина

Статья опубликована в сборнике по материалам конференции «Смоленщина многонациональная: этнические стереотипы и границы межкультурного понимания», состоявшейся в Смоленске в октябре с.г.

Термин «автономия» происходит из греческого языка: «авто» означает «само-», «номос» – «закон», или «правление». Выделяется несколько видов автономий: территориальная, политическая, административная, культурная, национальная и др.

Согласно определению одного из ведущих экспертов в данной области Р.Лапидот, автора книги «Автономия: решение этнических конфликтов», «автономия – это вид диффузии власти для обеспечения целостности государства в условиях уважения к разнообразию его населения; она оказывалась успешной в некоторых случаях и неуспешной в других».

Аналогично скандинавский исследователь К.А.Нордкист отмечает, что создание автономии – «самоуправленческого внутригосударственного регионального образования как механизма разрешения конфликта – во внутренних конфликтах – является теоретической, и очень часто практической альтернативой для участников таких конфликтов». Региональная автономия означает введение этно-территориального, или территориального контроля, связанного с этничностью. Она может появиться, когда регион является родиной для этнической группы, и когда группа меньшинств составляет преобладающее большинство населения в определенном регионе и воспринимает этот регион как «свой».

Территориальная автономия представляет собой благополучную модель регулирования положения национальных меньшинств. Она обеспечивает специальный статус региону, населенному национальным меньшинством и, в какой-то мере, является государством в государстве.

В многонациональных странах зачастую есть национальные группы, которые имеют достаточный уровень внутренней целостности и желания взять на себя какую-то часть полномочий государства в отношении обеспечения своих национальных, культурных, образовательных и других интересов. Для учреждения автономии таких групп необходим ряд законодательных положений.

В настоящее время во многих странах существуют законодательные акты, предусматривающее создание национальной автономии, но не везде удается реализовать эту возможность. С точки зрения реализации прав национальных меньшинств на создание автономии одной из самых передовых стран можно назвать Финляндию. В стране существует шведскоговорящая автономия – Аландские острова. Автономия островов касается не только административных, но и таких экономических аспектов, как налогообложение. Жители Аландов имеют свое региональное гражданство (для его получения необходимо прожить там 5 лет и знать шведский язык), свою систему выборов в местный парламент. Надо отметить, что шведы составляют всего 6% населения страны, но их язык, согласно Конституции, признан вторым государственным.

В Европе при образовании Европейского Союза в его рамках насчитывалось всего 14 автономных внутригосударственных единиц, а в 90-е годы их стало более 70. Хотя они создаются по разным причинам (далеко не всегда национально-этнического характера), эти данные показывают общее направление развития.

В Прибалтийских государствах существуют различные предпосылки для создания национальных автономий:

·         районы компактного проживания представителей национальных меньшинств;

·         законы, предполагающие создание культурной автономии (Эстония и Латвия);

·         желание представителей национальных меньшинств создать автономию;

·         напряженность в обществе между интересами определенного национального меньшинства и государства.

Исходя из особенностей территориального распределения представителей национальных меньшинств в Прибалтике, в каждой из стран можно выделить регион с компактно проживающим русскоязычным населением. Именно в этих регионах можно было бы создать национально-территориальную автономию.

Наиболее явно такой регион выделяется в Эстонии – это Северо-Восток страны (уезд Ида-вирумаа). В регионе на долю русскоязычных приходится более 75% населения, что является самым высоким показателем для всей Прибалтики. Во всех городах Северо-Востока большинство населения является русскоязычным, а в самом крупном – Нарве – их доля достигает 95%. Регион также выделяется особенностями языковой структуры: для почти 78% жителей региона русский язык является родным. В начале 90-х годов здесь была предпринята попытка создать национальную автономию. В ходе референдума, который состоялся в 1993г., 95% жителей Нарвы и Силламяэ высказались за национально-территориальную автономию в составе Эстонии. Однако Верховный суд ЭР признал решение двух горсоветов о проведении референдумов не имеющими юридической силы и автономия создана не была.

В Латвии основным регионом проживания русскоязычного населения является Латгалия, включающая Балвский, Даугавпилсский, Краславский, Лудзенский, Прейльский и Резекненский районы. Удельный вес русскоязычного населения в Латгалии превышает 48%. Более половины русскоязычных Латгалии проживает в двух крупнейших городах региона – Даугавпилсе и Резекне, в которых на их долю приходится 65,2% и 52,5% соответственно.

В Литве территория, на которой компактно проживает русскоязычное население, значительно меньше по площади, нежели в Эстонии и Латвии. Это объясняется относительно малой долей русскоязычного населения в стране в целом. Своеобразным русскоязычным анклавом в Литве является город Висагинас, в котором удельный вес русскоязычного населения составляет 67,5%.

Территориальная автономия может быть хороша для защиты меньшинств в определенных условиях, но ее действенность ограничена, т.к. может быть реализована только в случае компактного проживания национального меньшинства и его преобладания на этой территории. В случае Прибалтики, далеко не все русскоязычное население проживает в районах, указанных выше. Доля русскоязычных значительна в крупных городах и особенно в столицах.

Другой недостаток территориальной автономии заключается в том, что она неизбежно порождает новые меньшинства, т.к. части более крупного этноса на этой территории приобретают статус меньшинства по отношению к местному большинству.

Этих недостатков не имеет персональная или культурная автономия, предложенная почти сто лет назад К.Реннером и О.Бауэром. Объект автономии в этом случае - этническая группа, рассматриваемая как ассоциация лиц, имеющих общие интересы в определенной сфере (например, в образовании). В этом случае этническое сообщество не обязательно должно жить компактно. Такой путь урегулирования может оказаться действенным даже с дисперсными меньшинствами.

Из Прибалтийских государств наиболее прогрессивный закон, предусматривающий создание культурной автономии, существует в Эстонии.

Впервые в истории Эстонской Республики Закон о культурной автономии национального меньшинства был принят Рийгикогу (Парламентом) 12 февраля 1925г. Закон устанавливал право национальных меньшинств на сохранение их этнической принадлежности, культуры и вероисповедания. Согласно закону немцам, русским, шведам и другим национальным меньшинствам (численностью более 3000 человек), живущим в Эстонии, гарантировалось право на создание своего культурного самоуправления. Культурное самоуправление имело право создавать публичные и частноправовые образовательные институты, обучающие на родном языке, и осуществлять и контролировать их деятельность. Культурное самоуправление имело также право заниматься иными культурными потребностями соответствующего национального меньшинства и направлять деятельность созданных с этой целью институтов и предприятий.

Правом культурно-национальной автономии воспользовались немецкое, еврейское и шведское меньшинства, а стотысячная масса русских не смогла им воспользоваться. Возможно две причины, по которым не было создано русской культурной автономии. Во-первых, русское население находилось в бедственном экономическом положении, и вопросы культурного развития уходили на второй план. Во-вторых, для создания автономии было необходимо, чтобы не менее 3 тыс. русских были занесены в национальный кадастр, что, возможно, не было сделано.

12 июня 1993г. Рийгикогу принял Закон «О культурной автономии национального меньшинства», который предоставляет лицам, относящимся к национальному меньшинству, право создавать культурные самоуправления с тем, чтобы осуществлять предоставленные им Конституцией права – сохранять свой родной язык, этническую принадлежность, культурные традиции и вероисповедание. Закон считает национальным меньшинством граждан Эстонии, проживающих на территории Эстонии, обладающих давними, прочными и продолжительными связями с Эстонией, отличающихся от эстонцев по своей этнической принадлежности, культурной самобытности, религии или языку, исполненных желания поддерживать свои культурные традиции, религию или язык, являющиеся основой их общей идентичности. Подобно положениям закона 1925 года, культурные самоуправления могут создавать лица, относящиеся к немецкому, русскому, шведскому и еврейскому национальному меньшинству, а также лица тех национальных меньшинств, численность которых превышает 3000 человек.

Лица, относящиеся к национальному меньшинству, имеют право создавать и поддерживать национальные культурные и образовательные учреждения, а также религиозные общины; создавать национальные организации; соблюдать национальные традиции и религиозные культовые обычаи, если это не наносит вред ни общественному порядку, ни здоровью, ни морали; использовать в рамках Закона о языке свой родной язык в делопроизводстве; издавать на национальном языке публикации; заключать договоры о сотрудничестве между национальными культурными и образовательными учреждениями и религиозными общинами; распространять и обмениваться информацией на своем родном языке.

Основной целью культурного самоуправления национального меньшинства является организация учебы на родном языке и надзора за использованием предусмотренного для этого имущества; формирование культурных учреждений национального меньшинства и организация их деятельности, а также проведение национальных культурных мероприятий; учреждение в целях развития культуры и образования национального меньшинства фондов, стипендий и премий и назначение последних.

Культурная автономия могла бы стать одним из вариантов сохранения и развития русской культуры в Эстонии, но, несмотря на то, что закон был принят более 12 лет назад, предусмотренные им возможности, до сих пор не реализованы. Прежде всего, это объясняется тем, что в соответствии с законом национальным меньшинством признается группа лиц, являющаяся гражданами Эстонии. По результатам переписи населения 2000г. значительная часть русских (38%), живущих в Эстонии, являются лицами без гражданства. 40,4% живущих в Эстонии русских имеют гражданство ЭР и 20,9% - гражданство России. Кроме того, в соответствии со сделанной Эстонией оговоркой при присоединении к Рамочной Конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств, к этой категории населения относятся лишь граждане Эстонии.

Поскольку в современном виде закон «О культурной автономии» фактически не «работает», то следовало бы принять ряд поправок к закону:

1.              Распространить действие закона на неграждан;

2.              Определить в законе статуса русского языка, предполагающего использование его в качестве языка официального общения и делопроизводства в местах компактного проживания русского и русскоязычного населения.

3.              Расширить возможности получения образования на русском языке (сохранение русских школ и гимназий, русских кафедр в высших учебных заведениях). В то же время, исходя из права родителей на выбор того, на каком языке давать образование детям, сохранить принцип государственного и муниципального финансирования русских школ и гимназий, других учебных заведений пропорционально количеству учащихся.

4.              Предусмотреть ассигнования на сохранение и развитие русской культуры пропорционально численности жителей Эстонии, являющихся приверженцами русской культуры.

Принятие этих поправок было бы важным шагом на пути улучшения положения русскоязычного населения как языкового и культурного меньшинства.

В Латвии 19 марта 1991г. был принят закон «О свободном развитии национальных и этнических групп Латвии и их праве на культурную автономию».

Согласно закону, всем постоянным жителям Латвии гарантировано право создавать свои национальные общества, их объединения и ассоциации; национальные общества имеют право за счет собственных средств создавать национальные учебные заведения; национальные общества имеют право использовать государственные средства массовой информации, а также создавать свои. Помимо этих, в Законе содержится еще ряд достаточно общих положений, которые не обязывают государство к каким-либо конкретным действиям по защите национальных меньшинств.

В преамбуле сказано, что «настоящий Закон принят в целях гарантирования всем национальным и этническим группам в Латвийской Республике права на культурную автономию и культурное самоуправление». Однако в тексте Закона ничего не сказано о механизмах создания культурной автономии, о тех лицах, кто может ее создавать и т.п. Таким образом, в Латвии при наличии закона относительно культурной автономии, на практике ее создание практически невозможно по причине непроработанности этого вопроса.

В Литве Закон о национальных меньшинствах был принят еще в конце 1989г. В настоящее время в стране идет работа над поправками к этому закону. Возможно, в законе будут положения относительно возможностей создания культурной автономии национального меньшинства.

В заключение, нельзя не отметить того факта, что при всех недочетах Закона Эстонии о культурной автономии, как в Латвии, где проблема русскоязычного населения стоит не менее остро, так и в Литве, где подавляющее число русских имеет литовское гражданство, отсутствуют столь проработанные законы по данному вопросу. Проведенный анализ позволяет сделать вывод, что создание культурной автономии как шага к улучшению положения русскоязычного населения, наиболее осуществимо в Эстонии.