Внимание! Вы находитесь на старой версии сайта "Материк". Перейти на новый сайт >>> www.materik.ru

Все темы

Соотечественники

Материк/Аналитика

Поиск по бюллетеням

Бюллетень №142(15.03.2006)

<< Список номеров

НА ПЕРВОЙ ПОЛОСЕ

В ЗЕРКАЛЕ СМИ

«КРУГЛЫЙ СТОЛ» В КИЕВЕ «ЧТО СУЛЯТ ВЫБОРЫ РОССИЙСКО-УКРАИНСКИМ ОТНОШЕНИЯМ»

КРУГЛЫЙ СТОЛ:«ВЫБОР ПОСЛЕ ВЫБОРОВ. ЧТО БУДЕТ В УКРАИНЕ НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ 26 МАРТА?»

ЖИЗНЬ ДИАСПОРЫ

Россия и соотечественники

Москва и соотечественники

Русский язык. Образование. Культура.

Самоорганизация. Объединения соотечественников.

Фестивальная мозаика

Проблемы диаспоры

Права человека

Демография. Миграция. Гражданство.

БЕЛОРУССИЯ

УКРАИНА

МОЛДАВИЯ И ПРИДНЕСТРОВЬЕ

ЗАКАВКАЗЬЕ

СРЕДНЯЯ АЗИЯ И КАЗАХСТАН

УЗБЕКИСТАН

КИРГИЗИЯ

ТАДЖИКИСТАН

Страны СНГ. Русские и русскоязычные в новом зарубежье.

КАЗАХСТАН

Казахстан как регулятор нового геополитического пространства Центральной Азии

Грозин Андрей

Несмотря на многочисленные декларации об окончании эры противостояния держав современная реальность еще очень далека от совершенства. Ежегодно увеличивается число «горячих» и потенциальных конфликтов. Глобальные изменения в мире грозят серьезными испытаниями государствам Евразии. Планету продолжают сотрясать этнические, религиозные и социальные конфликты, террористические акты и «антитеррористические войны», массовые миграции. В случае углубления кризиса в постсоветских государствах в них могут усилиться дезинтеграционные процессы, осложниться отношения между самими странами под воздействием факторов этнической розни, передела границ, борьбы за обладание источниками природных ресурсов, рынками сбыта, средствами транспортировки сырья и коммуникаций.

С геополитической точки зрения Республика Казахстан является государством, занимающим позицию естественного центра в Центральной Азии. Поэтому очевидно, что в ситуации резкого роста числа и опасности вызовов для региональной стабильности, именно Казахстан должен будет сыграть ключевую роль в сдерживании ряда деструктивных процессов, назревающих в Центральной Азии и грозящих выплеснуться далеко за ее пределы.

«Оранжевый синдром»: увидеть и остановить

Еще в 1999 г. президент Нурсултан Назарбаев в «Послании народу Казахстана» обозначил вызовы, с которыми, в силу своего геополитического положения, сталкивается республика и Центральная Азия в целом.

Во-первых, еще задолго до событий 2004 г., Назарбаев обратил внимание общественности на угрозу для региона так называемых «оранжевых революций», которые, по сути, являются антиконституционными переворотами, осуществляемыми под «внешним управлением». Казахстанский лидер тогда призвал остерегаться «сил, призывающих к захвату власти неконституционными методами».

События прошлого года в Киргизии и Узбекистане самым наглядным образом подтвердили правильность сделанных оценок: в настоящее время данные силы находятся на подъеме во всем Центрально-Азиатском регионе. При активном воздействии извне идет процесс их развития и консолидации, поиска новых «площадок» для апробации своих технологий смены власти.

Например, в июле 2005 г. в Берлине «демократы» Центральной Азии достигли договоренности о совместных действиях и создали так называемый «Демократический конгресс Центральной Азии» под председательством представителя Киргизии Топчубека Тургуналиева. При всей разношерстности людей и организаций, вошедших в данную структуру (среди них есть и такие одиозные персонажи, как, например, Шодмон Юсуф), их объединяет одно – направленность против легитимной власти в странах региона.

В программных установках данной структуры настораживает, в частности, то, что, декларируя приверженность ценностям либерализма, на деле эти «демократы» готовы, для достижения своих целей, объединяться с исламистами, проповедующими религиозную нетерпимость и ненависть к светским формам государства. Таким образом, уже для всей Центральной Азии готовится «второе издание» таджикского сценария, когда под маской «демократов» к реальной власти прорвались религиозные фундаменталисты. Кроме того, известно, что оформление этой и других подобных политических инициатив происходит под «чутким руководством» западных кураторов…

Стоит напомнить, что после «оранжевых революций» критика в адрес западных (особенно, американских) неправительственных организаций и фондов звучит как все более оправданная. Обоснованно заинтересовались их «странной» ролью и в Казахстане. Суть основных претензий в адрес некоторых из них, в частности, Национального Демократического Института Международных отношений США, Международного Республиканского Института, «Фридом-Хаус», Фонда Сорос-Казахстан, сводится к тому, что последние чрезвычайно активно зондируют общественное мнение, усиленно содействуют контактам казахстанских политических партий, их лидеров, региональных партфункционеров и публичных общественных деятелей республики с представителями американского политического истэблишмента.

Сложнопостроенная борьба мировых центров сил идет, главным образом, за доступ к сырьевым и энергетическим ресурсам и получение геостратегических преимуществ. В ход идут все средства – дипломатические, финансовые, экономические, информационные, специальные. При этом комплексная технология «бархатной революции» превращается в самый эффективный из них.

«Оранжевые силы» уже показали свое действие в Киргизии, где их силами была свергнута власть Президента Акаева. Страна и после президентских выборов и образования правительства балансирует на грани дестабилизации (межклановых столкновений, регионального сепаратизма, выхода криминала на роль лидеров протогосударственных образований – количество негативных сценариев явно превосходит количество позитивных) и произошло это, в значительной мере, благодаря именно широкому внедрению «разноцветной» идеологии. Центральная Азия - полигон для новейших политических технологий, получения «универсального средства», используя которое можно будет потом попытаться добиться необходимых политических трансформаций как в России, так и в Китае.

Повторение «киргизских событий» (впрочем, с поистине катастрофическими последствиями) могли произойти и в Узбекистане. Но в этой республике попытка «революции» была подавлена – произошли памятные события в Андижане.

Следует отметить, что в «оранжевых» ударах по стабильности Центральной Азии все более явственно просматривается и «зеленый» компонент: застрельщиками событий в Андижане были члены фундаменталистской группировки «Акрамия», а в событиях в Киргизии (особенно – на юге республики) активное участие принимали члены «Хизб ут-Тахрир».

При этом организаторам новой «революционной волны» в Центральной Азии, очевидно, что, с учетом менталитета, политических традиций, да и всей массы накопившихся социальных противоречий, попытки переворотов в этом регионе не могут быть бескровными по определению (в отличие, скажем, от Украины). Так, в Андижане для захвата власти мятежниками были использованы освобожденные из колонии уголовники, да и сам бунт был подавлен властями достаточно жестко.

Уже в 1999 г. президент Назарбаев, предвидя возможность подобных деструктивных действий, предостерег «оранжевых» от попыток неконституционного захвата государственной власти в Казахстане: «Такие эксперименты с народом, обретшим свою государственность, не пройдут ни под каким лозунгом».

С другой стороны, за последние годы в Казахстане была проведена серия альтернативных и демократических выборов, что показало жизнеспособность политической системы страны. Например, последние выборы президента были признаны законными и соответствующими основным мировым стандартам большинством международных наблюдателей, несмотря на протесты местных «оранжевых».

Благодаря сочетанию рациональности и гибкости политического курса, проводимого руководством Казахстана, на сегодняшний день республика является наиболее стабильным государством Центральной Азии. При этом такая стабильность поддерживается не за счет жесткого подавления инакомыслия и оппозиции власти (как в Узбекистане), и не за счет социально-политической стагнации (как, например, в Туркмении), а за счет сбалансированного управления возможностями эволюции политической системы.

Барьер на пути религиозного фундаментализма

Во-вторых, угрозой стабильности для Центральной Азии является наличие «тлеющих» очагов вооруженных конфликтов на территории сопредельных стран и потенциальная опасность их переноса на регион. При этом не секрет, что самым наглядным, самым болезненным, ежедневно ощутимым является рост терроризма и экстремизма, вооруженного сепаратизма мимикрирующего в цвет знамени Пророка Мухаммеда. Исламистский радикализм бросает вызов целостности постсоветских азиатских государств и России.

В этой связи, прежде всего, следует указать на Афганистан, где, несмотря на «миротворческие» усилия США и их союзников, до сих пор продолжают функционировать незаконные вооруженные формирования талибов и их союзников, получающие кадровую подпитку из других стран и регионов (например, Ирака).

Однако и в этом отношении положение Казахстана выглядит предпочтительнее, чем у других государств региона: республика наименее подвержена распространению такого рода конфликтов на своей территории, так как государство изначально, в силу доминирующей традиции являлось светским и веротерпимым. Как отмечал в этой связи Нурсултан Назарбаев, «по казахской земле прошли все мировые религии, поэтому нам чужды нетерпимость или религиозный фанатизм. Эта духовная традиция, эта открытость божьему Слову в любом обрамлении – одна из важнейших основ межконфессионального согласия в Казахстане».

Кроме того, в республике проживает большое количество этнических русских (до 30 процентов от общего населения страны), что также снижает риск возникновения вооруженных конфликтов на религиозной почве. В этой связи следует обратить внимание и на стабилизирующую роль, которую для региона играет поддержание партнерских и добрососедских отношений между Казахстаном и Российской Федерацией. По словам президента Назарбаева, «партнерские отношения с Россией будут в грядущем столетии одним из непременных условий обеспечения стратегической безопасности нашей страны».

Сравнение ситуации с религиозным экстремизмом в Казахстане и соседних странах Центральной Азии действительно говорит в пользу первого.

Если в Киргизии (особенно – южных областях) международная радикальная партия «Хизб ут-Тахрир» действует практически открыто, в Узбекистане, помимо глубоко законспирированной сети «хизбутчиков», периодически проявляют себя люди, связанные с Исламским движением Узбекистана (ИДУ) и другими группами фундаменталистской ориентации (как, например, той же «Акрамией»), а в Таджикистане Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) действует абсолютно легально и имеет своих представителей в органах государственной власти, то в Казахстане проявления активности такого рода носят единичный, характер и не находят существенной поддержки у широких слоев населения.

Из пяти стран Центральной Азии, именно Узбекистан, а впоследствии и Киргизия, вошли в категорию стран со значительным уровнем террористических рисков. Несмотря на то, что по версии руководства этих государств, «антитеррористическая война» в Афганистане существенно уменьшила эти риски, более верными оказались слова бывшего главы Службы национальной безопасности Киргизстана Болота Джанузакова, который в 2003 году признался, что основной костяк экстремистских сил в Центральной Азии просто ушел в подполье и еще покажет себя. Хотя помнится, какое воодушевление было у руководства Узбекистана после того, как прошла информация о гибели в Афганистане Намангани. Как будто бы с его устранением исчезли сами факторы, приведшие к появлению и активизации радикальных антипрезидентских сил в этой республике…

Большинство из имеющихся сейчас фактов однозначно указывает на то, что рост активности экстремистских организаций и идей в Узбекистане и Киргизии имеют сугубо внутриреспубликанское происхождение. Росту социальной базы исламских консерваторов способствует правовой беспредел, процветающий в некоторых центральноазиатских республиках, где мафию с успехом заменяет «официальный рэкет» – корумпированные чиновники. В такой ситуации многие из мусульман теряют веру в эффективность действий светских властей и приходят к убеждению, что справиться с правовым беспределом можно лишь, если общество будет жить по законам шариата.

Следует отметить, что в Казахстане потенциальная опасность «экспорта религиозного фундаментализма» из соседних республик всегда прекрасно осознавалась на уровне лиц, формирующих государственный курс. Это, в немалой степени, способствовало формированию довольно эффективной системы блокирования деятельности всякого рода «проповедников» и спонсоров экстремизма.

Ведь, собственно говоря, несмотря на пропагандистские ухищрения (например, подмену «Хизб ут-Тахрир» традиционного понятия вооруженной священной войны неким нейтральным понятием «информационный джихад»), конечная цель фундаменталистских организаций – подорвать основы светского государства в регионе и создать режимы, в которых ислам станет доминирующей религией. Более того, для достижения этих целей могут быть использованы любые, часто, самые жесткие средства, включая массовый террор против мирного населения, что и продемонстрировали события времен гражданских войн в Таджикистане и Афганистане.

Именно «Хизб ут-Тахрир» многие специалисты по религиозному экстремизму считают самой главной опасностью для всего региона. Воевать с боевиками и наемниками в открытую легче, нежели бороться с теми, кто действует изнутри, кто не идет напролом, а «работает с людьми» в прямом понимании этого пропагандистского штампа советского времени. Пока боевики бряцают оружием, «Хизб ут-Тахрир» работает «в массах». На протяжении последних лет в странах Центральной Азии спецслужбы регулярно сталкиваются с этой работой, счет арестованных и осужденных (как правило, по статьям, связанным с разжиганием межнациональной и межрелигиозной розни) идет уже на сотни (в Узбекистане – на тысячи).

В связи с этим вполне логичным выглядит и то, что в Казахстане (как, кстати, и в России) запрещена деятельность политических организаций на религиозной основе. Этот прямой законодательный барьер служит существенным препятствием для проникновения экстремистов в республике, развертывания действий на его территории и распространения их возможного влияния на другие государства региона. Президент Казахстана так охарактеризовал государственную политику в данной сфере: «Казахстан обеспечил свободу вероисповедания, последовательно проводит политику межконфессионального согласия и религиозного равноправия. У нас обеспечивается мирное сосуществование различных конфессий и при этом ведется борьба с религиозным экстремизмом».

Безопасность региона как комплексная проблема

Выше были указаны наиболее бросающиеся в глаза после событий 2005 года вызова безопасности Центральной Азии. Однако они далеко не исчерпывают общего списка подобных проблем.

Например, Казахстан находится в зоне транзита мощных потоков наркотиков, идущих из стран «мирового Юга» (прежде всего, Афганистана и Пакистана) на «мировой Север» (Россию и страны Европейского Союза).

В нелегальном производстве и транзите наркотиков все больше участвуют государства Центральной Азии и Закавказья. В некоторых из центральноазиатских республик государственные органы неспособны эффективно контролировать ситуацию, особенно в тех из них, где ведутся конфликты или сложилась нестабильная ситуация (к примеру, в Таджикистане или Киргизии). Дело осложняется тем, что сам наркобизнес активно используется в политических целях, в том числе для получения средств, необходимых для финансирования тех или иных видов деятельности (например, для закупок оружия), включая и дестабилизацию внутриполитической обстановки.

Наркобизнес в регионе теснейшим образом связан, с одной стороны, с преступным миром и организованными криминальными группировками, а с другой - с подрывными, террористическими движениями и их лидерами. Таджикистан, например, является одним из центров производства и транзита афганского героина наркотиков в Центральной Азии, Здесь выращивается опиумный мак и индийская конопля: причем районы, где расположены эти плантации, правительство до сих пор контролирует, во многом, номинально. Естественно, что гражданская война в этой республике и иммиграция тысяч таджиков в Афганистан способствовали росту наркобизнеса. Таджикистан и Юг Киргизии все более очевидно отступают перед натиском наркодельцов.

Наркотрафик из Афганистана, Пакистана и других соседних государств, в том числе и из стран, сопредельных с республикой, достаточно эффективно пресекается властями Казахстана, которые, кроме того, неустанно борются с распространением наркотиков в собственной стране. Об эффективности этой борьбы свидетельствует, например, то, что сам Казахстан не входит в наркотическую «группу риска», так как процент распространения наркомании в стране сравнительно невелик.

Необходимо отметить растущую роль Казахстана в международных организациях по безопасности, способствующую устойчивому развитию, укреплению стабильности и безопасности всего Центрально-Азиатского региона.

Казахстан является членом Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Эта структура призвана обеспечивать безопасность и стабильность в регионе Центральной Азии и, шире, Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Центральная Азия уже стала местом геополитического и геоэкономического противостояния многих внешних сил. С учетом сегодняшней действительности, в рамках Шанхайской организации сотрудничества запущен и совершенствуется механизм взаимодействия военных ведомств в рамках этой структуры. Проводятся встречи министров обороны стран-участниц, переговоры на уровне делегаций генеральных штабов, двусторонние и многосторонние учения антитеррористической направленности. Важное значение имеет также разработка системы мониторинга и оперативного упреждения различных угроз, а также механизмов кризисного реагирования на масштабные проявления международного терроризма. Все это говорит о том, что в практическую плоскость переходит взаимодействие на региональном уровне по вопросам борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, организованной преступностью и наркобизнесом.

В отличие от близкого к роспуску СНГ, ШОС в своей политике нацелен на интеграцию и прогрессирующее взаимодействие между странами-членами. Сотрудничество по линии ШОС носит комплексный характер: оно осуществляется не только в военно-политической, но и экономической и гуманитарной сферах. Страны-члены ШОС отдают себе отчет в том, что помимо военно-политических аспектов, безопасность включает в себя также и борьбу с коррупцией, бедностью, неграмотностью. Этот подход полностью согласуется с позицией Казахстана, руководство которого всегда исходило из необходимости решения социально-экономических проблем.

Но, разумеется, ключевое направление деятельности ШОС – защита национального суверенитета, противодействие международному терроризму и экстремизму. Соответствующее взаимодействие стран-участниц выражается в разрешении застарелых пограничных споров, оказании друг другу военно-технической помощи, проведении совместных военных учений, в том числе, антитеррористических.

Можно утверждать, что, несмотря на молодой возраст и некоторые трудности становления, ШОС из структуры консультативного типа постепенно трансформируется в мощную региональную организацию, соответствующую вызовам времени и требованиям международного права. Именно она приняла на себя функции главного гаранта мира и стабильного развития в Центральной Азии и Азиатско-Тихоокеанском регионе. При этом сфера ее ответственности будет, по-видимому, и далее расширяться.

У Казахстана теперь есть реальные перспективы стать дополнительным «центром силы» в Центральной Азии и «третьим полюсом» в ШОС. Для этого имеются реальные предпосылки – как экономического, так и геополитического характера.

Кроме того, Казахстан – член Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Членство в этой организации позволяет республике быть полноправным партнером европейских государств и реальным значимым субъектом мировой политики. Казахстан, поддерживаемый своими партнерами из СНГ, подал заявку на председательство в ОБСЕ в 2009 г. В случае успеха это позволит достичь многих целей. Как минимум, вопросы развития и стабильности в Центральной Азии будут более четко присутствовать в политике ОБСЕ, а руководство Казахстана получит дополнительные механизмы (в том числе, международно-правовые) для совершенствования своей внутренней политики.

Экономика – база стабильности и прогресса

По нашему мнению, Казахстан в настоящее время превратился в государство от нормального существования которого во многом зависит сохранение стабильности во всем центральноазиатском регионе.

Разумеется, эффективная работа по укреплению политической стабильности в регионе и предотвращению как уже выявленных угроз, так и еще только намечающихся, невозможна без солидной экономической и технической базы. Поэтому ключевым моментом, гарантом, в рамках создания национальной и, шире, региональной системы безопасности является поступательное, динамичное развитие экономики Казахстана.

В «Послании к народу Казахстана» 2005 г. президент Н.Назарбаев указал: «К 2010 году мы планировали увеличить ВВП страны вдвое по сравнению с 2000 годом, но сегодня есть уверенность, что экономическое удвоение Казахстана достижимо уже в 2008 году». Также президент отметил, что «в экономику привлечено более 40 миллиардов долларов США прямых иностранных инвестиций. Это очень высокие показатели. Инвесторы знают, что сегодня Казахстан – надежный партнер, гарантирующий стабильность и обеспечивающий взаимовыгодное сотрудничество».

Именно грамотная политика в области социально-экономического реформирования, проводимая правительством Казахстана, уже позволила республике выйти в число лидеров экономического роста среди постсоветских государств. По данным Всемирного банка, Казахстан, представляя только 1/4 населения Центральной Азии, обеспечивает 2/3 дохода всего региона. По итогам 2005 года объем ВВП страны на душу населения составил 3440 долларов США. Статистические данные показывают, что Казахстан уже вышел на экономический уровень восточноевропейских стран, недавно принятых в Евросоюз. Несколько лет назад Конгресс США и Совет Европы признали Казахстан страной с рыночной экономикой, а ведущие международные рейтинговые агентства присвоили республике международный инвестиционный рейтинг.

Руководство республики, отдавая себе отчет в том, что одними силовыми методами распространения радикалистских настроений не остановить, концентрирует внимание на социальной сфере: приняты многочисленные амбициозные программы в области реформирования образования, здравоохранения, разработана масштабная программа возрождения агросектора и т.д. Причем, в отличие от, например, Киргизии, под эти масштабные мероприятия выделяются значительные финансовые средства.

Эти факты наглядно свидетельствуют о том, что проводимый под руководством Нурсултана Назарбаева курс экономических реформ в полной мере себя оправдывает.

Республика активно участвует в процессах международной экономической интеграции. Например, Казахстан является одним из важнейших членов уже серьезно заявивших о себе экономических организаций, таких как ЕврАзЭС и ЕЭП. Это очень важный шаг руководства республики на пути евразийской интеграции – тенденции, проявившейся в последние годы в политической линии Казахстана и его геополитических партнеров: умножение экономической мощи, положительно влияет на усиление интегрированного потенциала Евразии.

Кроме того, президент Назарбаев, понимая миссию Казахстана как локомотива экономического развития всего региона, отмечал, что «судьба всех народов Центральной Азии, если убрать частности, зависит от главного: сумеем ли мы стать транспортным каналом мирового значения или вновь окажемся на обочине».

Действительно, Казахстан является связующим, стратегическим транзитным центром для поставки энергоресурсов из стран Центральной Азии в Европу и на Дальний Восток. Поэтому данное положение позволяет Казахстану лидировать в экономическом обновлении и развитии всего региона.

Наконец, в заключение, можно вновь процитировать казахстанского лидера, заявившего в своем последнем Послании, что «Казахстан сейчас находится в фокусе коммуникационного потока между Европой и Азией. И наша задача использовать это уникальное геополитическое положение в интересах своей страны и международного сообщества».

Казахстан, таким образом, сейчас во всеуслышание ясно заявляет о своей роли регулятора или модератора этого коммуникационного потока, формирующего новое геополитическое «большое пространство» Центральной Азии. И у республики есть все предпосылки – политические, экономические, социальные и технические, – чтобы справиться с данной миссией.

[Версия для печати]

Битва казахских элит

28.02.2006. Lenta.Ru

Евгений Родионов

Убийство видного казахского оппозиционера Алтынбека Сарсенбаева стало этапным событием в развитии схватки за политическое наследство действующего президента Нурсултана Назарбаева. Одним из наиболее вероятных сценариев развития событий представляется конфликт между двумя группами, возглавляемыми зятьями действующего президента. По всей видимости, стремясь совместно устранить вероятность участия в будущей схватке какой-либо "третьей силы", кланы серьезно подставили друг друга, а заодно - и главу государства.

Особенности восточной демократии

В политической системе Казахстана наибольшим влиянием пользуются два клана, собранные вокруг зятьев Нурсултана Назарбаева. Тимур Кулибаев, президент ОАО "КазтрансОйл", женат на Динаре Назарбаевой. Ее старшая сестра Дарига замужем за замминистра иностранных дел страны Рахатом Алиевым.

С благословения президента эти группы негласно поделили влияние в силовых структурах страны. Так, считается, что люди Алиева контролируют Министерство внутренних дел, а Кулибаева связывают тесные отношения с местными чекистами из Комитета Национальной Безопасности (КНБ) страны.

Каждый из кланов имеет свои интересы и свои представления о том, кто должен возглавить Казахстан после ухода от дел "папочки", как за глаза называют Нурсултана Назарбаева. Более того, наблюдатели полагают, что у обеих групп есть свой кандидат на престол.

Наиболее вероятным претендентом на президентский пост от группы Кулибаева называют нынешнего председателя Сената Нуртая Абыкаева, ранее работавшего главой КНБ. Люди Алиева ставят на министра иностранных дел Касымжомарта Токаева или даже на Даригу Назарбаеву, которая сама по себе является достаточно самостоятельным политиком. Она никогда не отрицала потенциальной возможности своего участия в будущей борьбе за главный пост в стране.

В истории человечества было много случаев, когда даже менее значительное наследство становилось яблоком раздора. Но главное, чего потомки допустить никак не могут - это, конечно, переход нажитого родителями в совершенно чужие руки.

Поэтому Алтынбек Сарсенбаев - политик, пользовавшийся в Казахстане очень хорошей репутацией, считавшийся одним из наиболее вероятных претендентов на пост президента на будущих выборах, конечно, мешал обоим кланам.

Бесчеловечное самоубийство

Разного рода неприятности уже традиционно подстерегают казахских оппозиционеров на каждом шагу. Политик или бизнесмен, посмевший предложить альтернативный президентскому курс развития страны, рискует стать политическим эмигрантом, политическим заключенным и уж наверняка - политическим трупом. Однако в последнее время оппозицию беспокоит то, что ее лидеры все чаще становятся просто трупами - безо всяких определений.

Причем многие оппозиционеры полагают, что часть погибших отправилась в лучший мир не без посторонней помощи. Так, например, бывший председатель Агентства по чрезвычайным ситуациям Заманбек Нуркадилов официально считается самоубийцей. Следствие пришло к выводу, что в ноябре 2005 года он застрелился, находясь в собственном доме.

Однако независимые наблюдатели выражают сомнение в этой версии. Они полагают, что немолодой уже Нуркадилов едва ли мог осуществить перед смертью акробатический трюк и выстрелить себе в спину. Еще больше подозрений вызывает то, что, не удовлетворившись одной пулей, он выпустил еще одну, а затем, для верности, пальнул себе еще и в затылок.

Тем не менее, следствие неумолимо - самоубийство.

Следующей жертвой собственной неуравновешенности едва не был назначен и Алтынбек Сарсенбаев. Изначально он, а также его охранник и водитель были объявлены погибшими в результате трагического происшествия, случившегося во время охоты.

Возможно, все трое так и остались бы в политической истории Казахстана стрелками, не способными отличить друг друга от дичи. Практически все казахские СМИ находятся под контролем правящих кланов, так что организовать нужное информационное сопровождение происшествия не составило бы особого труда.

Однако вскоре стала появляться информация, которая поставила под большой вопрос такую версию событий.

Серьезные сомнения в правдивости "охотничьей" версии появились сразу после того, как были обнародованы данные о характере повреждений на телах пострадавших. Даже после истории с Нуркадиловым сложно было поверить в то, что три человека расстреляли друг друга в затылок, сели в автомобиль, разогнали его и на большой скорости выпрыгнули в кювет.

Охота на чекистов

Как только появилась эта информация, стало ясно, что либо те, кто хотел заставить оппозиционера замолчать, - полные идиоты, раз настолько неряшливо исполнили преступление, либо в их рядах произошла какая-то размолвка, и одна группа намерена переложить всю ответственность за произошедшее на другую.

Следствие, которое возглавили представители МВД, очень быстро установило, что речь идет не о несчастном случае, а об убийстве. Причем в качестве его организаторов и исполнителей практически сразу появились фамилии людей из "конкурирующей фирмы" - КНБ.

Было установлено, что оппозиционер и его помощники были похищены и доставлены на место будущей расправы сотрудниками спецподразделения "Арыстан" (бывшая "Альфа"). По данным следствия, приказ задержать "некоего коммерсанта" и доставить его на встречу с "одним влиятельным лицом" отдал заместитель руководителя КНБ Владимир Божко.

После обнародования этой информации руководители Комитета, включая его главу, двух его заместителей и командира "Арыстана", подали в отставку.

Но на этом МВД и не думало останавливаться. Заказчиком преступления следствие называет руководителя аппарата Сената Ержана Утембаева. Его тотчас взяли под стражу.

Но и Утембаев, видимо, не является конечной целью полиции и тех, кто за ней стоит. Всей казахской политической элите известно, что руководитель сенатского аппарата - всего лишь "правая рука" председателя верхней палаты парламента Нуртая Абыкаева, который, напомним, считается одним из потенциальных преемников Назарбаева.

Круговая порука и ее последствия

Дарига Назарбаева пошла на добивание своего возможного конкурента на будущих выборах и выступила с требованием к Абыкаеву немедленно уйти в отставку. Ее требования были поддержаны депутатами парламента, которые даже призвали к расформированию "Арыстана".

Однако неожиданно для многих под ударом оказался клан самой Дариги и ее мужа Рахата Алиева. Причем обвинения были выдвинуты в адрес самого президентского зятя, а не его подчиненных.

Даже сами руководители МВД признают, что кадровые сотрудники КНБ лишь принимали участие в похищении и удержании убитых. Непосредственными исполнителями убийства называют неких Ибрагимова и Илахунова. Сообщается, что ранее они "работали в казахских правоохранительных органах". Что это за органы, пока достоверно не известно.

Кроме того, с неожиданными разоблачениями выступил полковник КНБ в отставке Арат Нармамбетов. В своем интервью он связал убийство оппозиционера с именем Рахата Алиева, сказав, что "вдохновителем этого убийства был зять президента". Кроме того, он заявил: "Оперативные источники еще раз подтвердили, что Рахат Алиев действительно сам присутствовал при убийстве на месте преступления. Именно он и был тем "влиятельным лицом", на встречу с которым сотрудники КНБ везли похищенного оппозиционера.

Отставной полковник также предположил, что между Алиевым и Сарсенбаевым произошел серьезный разговор, приведший в ярость президентского зятя. Этот конфликт и мог стать причиной "спонтанного" расстрела.

Сор из избы

История убийства Алтынбека Сарсенбаева весьма загадочна. Но еще более загадочны события, последовавшие за ним. Картина, которая выстраивается после изучения высказываний заинтересованных сторон, хотя и весьма запутанна, но достаточно логична.

По-видимому, для того, чтобы исключить возможность шантажа, в организации встречи было решено задействовать сторонников обеих группировок. Представители КНБ, по версии следствия, задержали оппозиционера с помощниками и доставили его на место, а сам Алиев, известный жесткой манерой поведения, по данным полковника Нармамбетова, вел беседу.

При похищении и доставки людей к месту событий они, видимо, находились под налюдением коллег из МВД, что, в общем, объясняет ту феноменальную скорость, с которой впоследствии были установлены личности похитителей.

О содержании диалога "высокопоставленного чиновника" и Сарсенбаева, конечно, пока можно только догадываться, однако нетрудно предположить, что первый в жесткой форме потребовал у второго отказаться от своих политических амбиций. Возможно, пригрозил. Сарсенбаев, похоже, ответил отказом и пообещал рассказать всему свету, что не самый последний человек в стране занимается таким наглым шантажом.

Компромисс найден не был, о чем явно свидетельствует печальный итог переговоров. Причем достаточно сложно представить, что рядовые оперативники могли расстрелять трех человек по собственному почину. Тела выкидывают в безлюдной местности.

Едва ли такой исход разговора предполагался всеми участниками организации похищения. Скорее всего, партнеры "главного переговорщика" обвинили его в излишнем радикализме и попытались дистанцироваться от своего участия в этом мероприятии.

Но и реакция того, кто вел беседу, легко предсказуема. Раз задумывали вместе, то и отвечать вместе. Или вообще никто. Появляется версия о несчастном случае на "охоте".

Однако это объяснение выглядело настолько неправдоподобно, что люди, не принимавшие непосредственного участия в убийстве, наверняка продолжали попытки отстраниться от него.

У "высокопосталенного чиновника", не выдерживают нервы. Он подключает свои связи в МВД. Все люди, причастные к убийству со стороны КНБ, одномоментно попадают за решетку. Жестко. Без связи с внешним миром и "прочими адвокатами". Полиция задерживает всех - от рядовых исполнителей до главы сенатского аппарата.

В это время в отставку один за другим подают руководители органов госбезопасности страны. Тем самым они косвенно берут на себя ответственность за произошедшее и выводят из-под удара главную креатуру Тимура Кулибаева - Нуртая Абыкаева. Одновременно глава Сената выступает с заявлением, в котором, скрепя сердце, открещивается от своих ближайших соратников, фактически бросая их на произвол судьбы.

Но, несмотря на всё, перед арестом некоторые сотрудники КНБ успевают сообщить коллегам, в чем они принимали участие и кто именно присутствовал на трагически закончившейся встрече. Информация о присутствии Алиева на казни по цепочке из сотрудников КНБ попадает в руки полковника Нармамбетова. Тот выступает в оппозиционной прессе с разоблачительным интервью, ставя под прямой удар зятя президента.

Сарсенбаев наносит ответный удар

Нурсултан Назарбаев, понимая, что скандал разрастается уже неконтролируемо и происходящее начинает угрожать не только безымянным чиновникам, но и его родне и даже ему самому, объявляет, что убийство - это удар по президенту (что, в общем-то, является святой правдой) и расследование его будет взято под особый контроль. Судя по всему, имеется в виду, что каким-то образом нужно найти стрелочников и защитить первых лиц обоих кланов.

Сестрам и их мужьям, по всей видимости, грозит хорошая взбучка от "папочки"; не в меру горячего Алиева, по некоторым данным, собираются отправить за границу, причем далеко и надолго. Благо, он все еще занимает пост замминистра иностранных дел.

О том, что может грозить другой стороне конфликта, пока не известно, но наверняка ради сохранения относительного паритета сил определенные санкции коснутся и Тимура Кулибаева. Он уже и так потерял массу сторонников в результате перетряски руководства КНБ. Но судя по всему, это еще не предел.

Но самым неприятным последствием произошедшего для президента Казахстана может стать полный разлад в отношениях между двумя его дочерьми и их мужьями. Это заставит Назарбаева радикально перекраивать годами выстраиваемую политическую систему сдержек и противовесов. Кроме того, он едва ли сможет рассчитывать на то, что одна из дочерей будет поддерживать другую во время грядущей смены власти.

Таким образом, с уверенностью можно говорить о том, что перемещения в руководстве КНБ - далеко не последние. Скорее всего, за ними последуют отставки в МВД и других министерствах. Убийство оппозиционера стало настоящим стихийным бедствием для казахской политики. Похоже, что оно похоронит не одну многообещающую карьеру.

Еще одним неприятным последствием всей этой истории может стать реакция мирового сообщества. После того, как в западных столицах разберутся, что к чему, у Назарбаева могут поинтересоваться, что означает участие его ближайших родственников в подобного рода делах. И разумный ответ Нурсултану Абишевичу будет найти очень непросто.

[Версия для печати]

Атаманская сотня для Нурсултана Назарбаева

01.03.2006. АПН

Алексей Корнилов

Надеяться на собственные спецслужбы президенту Казахстана явно не приходится

В российских СМИ промелькнуло сообщение, что в составе кремлёвской охраны создаётся казачья атаманская сотня. Такое элитное подразделение сегодня очень бы не помешало президенту Назарбаеву. Политический кризис, связанный с убийством оппозиционного экс-министра Сарсенбаева, показал, что надеяться на собственные спецслужбы и нукеров из «Арыстана» ему явно не приходится.

Говоря об угрозах президентской власти, Бахтияр Сагандыков на АПН–Казахстан, к примеру, пишет: «Впервые открыто названа цель всей многоходовой спецоперации и ее конечный адресат. Это президент Республики Казахстан Нурсултан Назарбаев, который фактически оказался на грани госпереворота и возможного покушения».

В этом отношении казаки, отличавшиеся верностью долгу и всегда гордившиеся государевой службой, оказались бы идеальными «швейцарцами» при «особе» президента. К слову сказать, русские организации оказались единственными, кто не участвовали в кампании критики властей и официально выразили поддержку Нурсултану Назарбаеву в этот критический для него момент.

Собственно, ничего непредсказуемого и не произошло. Под звуки инагурационного салюта Казахстан сделал ещё один шаг к построению национального казахского государства. В государственном гимне, принятом Парламентом после победных торжеств, исчез последний намёк на то, что в стране проживает около половины «некоренного» населения. Политика «модернизированного трайбализма» возобладала, а вместе с ним, естественно, забурлила и «дворцовая жизнь».

«Псевдоморфоза» модели национальных государств – явление не только устаревшее, но и опасное для ёё апологетов. Убийство Алтынбека Сарсенбаева всего лишь продемонстрировало, как иллюзорна политическая стабильность в средназиатской стране, где схватка за власть происходит внутри казахских клановых группировок.

И вот эта «подковёрная» схватка логически вышла за рамки правового пространства. При этом ровным счётом не имеет никакого значения, насколько общественно значима сама причина конфликта. Любое политическое потрясение выгодно самым разным «группам влияния», поскольку даёт возможность продвинуться в клановой иерархии на лучшее место.

В тоже время для казахстанской оппозиции серия «заказных убийств» стала информационным поводом, чтобы раскачать ситуацию и взять психологический реванш за проигранные выборы. Понятно, что в условиях политического кризиса (а он налицо) персональной мишенью для демократов вновь стала фигура президента Назарбаева. При этом радикальная оппозиция не только поправила свой имидж в глазах населения, но и вновь (пока ещё робко) продолжила «майданную» тактику.

Во всяком случае, политические противники Нурсултана Назарбаева выжали из этой криминально-политической трагедии всё. Оппозиционные СМИ, в буквальном смысле слова, оказались забиты публикациями на тему «политического убийства», а в кампанию критики «Господина 91 процент» оказались втянуты самые разные слои казахстанской общественности. И кто бы из известных лиц (вполне лояльных власти) «не отметился» в этом «сливе компромата», он объективно обличал действующую власть и, конечно же, президента.

Стали очевидны и параллели, указывающие на похожесть процессов происходящих в Казахстане и «революционной» Киргизии. Там движущей «революционной» силой были «мырки» и южане (Ферганская долина), а в Казахстане ею готовы стать городские люмпены и часть сельского населения южных областей страны. (В данном случае, география только подчёркивает остроту имеющихся экономических, этнических, религиозных и ментальных противоречий.)

Как говорил Аджар Куртов в своём выступлении на on-line конференции, посвящённой политическим итогам президентских выборов: « В среде оставшихся казахов-аграриев сильно недовольство. До их решения их проблем у властей еще в буквальном смысле руки не дошли. И вот теперь эти люди со своего рода "классовой ненавистью", приобретающей в известном смысле национально окрашенный оттенок, смотрят на благоденствие своих сограждан в столичных городах — Астане и Алматы».

Известно, что во всех конфликтах на территории Средней Азии, роль «массовки» исполняла беднота, сохраняющая архаичные традиции «уважения» к родовой знати. Она же и приводилась в движение «неформальными лидерам», когда дело шло о перераспределении власти и денег. В частности, сам президент Назарбаев вынужден был признать, что «региональная принадлежность», основанная на трайбалистской структуре казахского общества, определила политическое лицо республики.

В этих обстоятельствах, одной из ключевых проблем становится проблема толерантного Севера и традиционалистского Юга, с его системой вассальных отношений. Об этом много не говорят, но острота вопроса внутриэтнической дезинтеграции только усиливается. В кадровой политике это выражается в том, что в северных областях более агрессивные «южане», вытесняя «северян», занимают ключевые позиции в крупном бизнесе и органах государственного управления.

Северные казахи («государственники»), с их более высокой культурой и образованием, как могут, пытаются сопротивляться этой «южной» экспансии. При этом их больше всего беспокоит не собственная участь, а то, что при этом попирается закон, и властные полномочия используются в целях личной наживы. Они полагают, что назначаемые Астаной «южане», в силу своей некомпетентности и коррумпированности, фактически саботируют процесс государственного строительства.

В связи с «чистками» в казахстанских спецслужбах, один из хорошо информированных и влиятельных чиновников-северян заявил, в частности: «Этого недостаточно. Надо всю верхушку освободить от «южан». Это они, с их жадностью и моральной беспринципностью, готовы в любой момент «сдать» президента. Где они появляются, там и коррупция, и произвол. Стоит «южанину» сесть в кресло начальника, как государственное предприятие превращается в частную собственность с системными поборами и «откатами. Причём, грабят внаглую».

Сегодня полумифическая «третья сила» реально стала частью политического ландшафта республики. Не оправдался прогноз, что казахские элиты боятся «остаться без Назарбаева». Как показала действительность, кланы обрели силу и вполне готовы к тому, чтобы «ускорить» процесс поиска «преемника», действуя в соответствии со степными традициями. И если надо, эти «деструктивные и влиятельные силы» пойдут на государственный переворот и физическое устранение президента.

Андрей Грозин, руководитель отдела Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ, также полагает, что Казахстан неуклонно «сползает на киргизский путь». А поскольку несравнимы ресурсы и количество «центров сил», то и последствия казахстанской «войны кланов» окажутся более разрушительными.

«Чем больше денег, тем больше и амбиций. Потому в Казахстане начинает все чаще происходить убийства влиятельных фигур. И "самоубийца" З. Нуркадилов и А. Сарсенбаев — это вам не Купцов, или Немцов. Эти люди до самого последнего времени считались публичными выразителями "неформальных интересов" самой влиятельной в республике "южной элиты" Казахстана», - пишет известный эксперт в статье «Казахстан становится Киргизией».

По большому счёту, перед Назарбаевым стоит цивилизационный выбор дальнейшего развития государства. Или идти по «южному» пути создания «устаревшей модели» национального государства – с перманентной «войной кланов» и всеми политическими и геополитическими рисками, или использовать имеющийся ресурс мультикультурализма и многонациональности. И тогда «атаманская сотня», быть может, в виде декора органично впишется в атрибутику суверенного Казахстана.

[Версия для печати]

Вопросы без ответов

02.03.2006. Время

Геннадий Бендицкий

Вообще-то моя газетная специальность - журналистские расследования. Ее, конечно, нельзя приравнивать к работе полицейского следователя, но по роду деятельности все же приходится анализировать и сопоставлять факты. Поэтому по поводу официальной версии убийства политика Алтынбека САРСЕНБАЕВА и возник целый ряд вопросов.

Вопрос 1 Если хотят “устранить” известное лицо - чаще всего нанимают заезжих киллеров, которые после выполнения заказа в считанные часы покидают страну. Так зачем для личной мести надо было задействовать элитное спецподразделение КНБ? Может быть, не было никакой личной мести, а был заказ совсем другого рода? И бойцы спецподразделения “Арыстан” были нужны лишь для того, чтобы бросить тень на это ведомство и увести следствие по ложному пути? А может быть, мишенью был не только оппозиционер Сарсенбаев? Если так - то цель достигнута. Сарсенбаев убит. КНБ и спецподразделение “Арыстан” в полном дерьме. Дутбаев ушел в отставку. Утембаев сидит и во всем признается. А вчера на совместном заседании палат парламента во время выступления президента страны с ежегодным Посланием к народу отсутствовал спикер сената Абыкаев...

Вопрос 2 Обычно стараются убить без особого шума, что называется, из-за угла. Из снайперской винтовки с соседней крыши. В упор из пистолета у входа в офис. Расстреливают в машине из автомата. Иногда объект взрывают. Причем во всех случаях стараются не задеть посторонних, и не только потому, что они ни при чем, но и потому, что за них ничего не платят. В нашем же случае убийство планировалось вопреки классической схеме - словно чтобы, задействовав как можно больше людей, специально привлечь к нему максимальное внимание. Если все дело в личной мести, к чему было убивать водителя и охранника? Если хотели убить Сарсенбаева - зачем было его похищать? Зачем эти передвижения по городу с тремя людьми в наручниках? Зачем пересадки из машины в машину? Зачем увозить жертвы за черту города, когда можно убить прямо на месте? К чему вся эта суета, когда вопрос можно было решить одним выстрелом?

Вопрос 3 То, как провернули операцию, позволяет утверждать, что ее не только осуществили, но и задумали, и разработали специалисты, не просто имеющие отношение к спецслужбам, а владеющие навыками диверсионной и разведывательной работы. Ведь задержанные бойцы “Арыстана” - это просто крепко натасканные умельцы точной стрельбы и рукопашного боя. Привыкшие беспрекословно выполнять приказ, но только при поддержке аналитиков, агентурной разведки, негласной слежки, технической службы, отслеживающей эфир, группы прикрытия. Но следствие сегодня придерживается мнения, что всей этой поддержки у них не было. То есть утверждается, что пять бойцов “Арыстана”, их бывший сослуживец, имевший джип, и два бывших полицейских опера по заказу сугубо гражданского человека Ержана Утембаева смогли самостоятельно удачно провернуть сложную многоходовую операцию. Это маловероятно.

Я уверен, что в подготовке убийства Алтынбека Сарсенбаева был мозговой центр. Вопрос - кто взял на себя эту функцию?

Вопрос 4 Спецподразделение “Арыстан” - не бригада рыночных рэкетиров. Это силовики-профессионалы, и работу они свою знают отлично. И осторожности им не занимать. Любой, кто хоть раз наносил визит в базу “Арыстана”, знает, насколько трудно туда войти и оттуда выйти. Мне по работе приходилось проделывать это несколько раз. Так вот, тотальный контроль осуществляется не только за гостями извне, но и за своими. Негласная слежка за вызывающим подозрение сотрудником - нормальное явление.

Кроме того, спецподразделение “Арыстан” может задействовать своих бойцов только по приказу крайне ограниченного числа людей. К примеру, если бы начальнику алматинской городской полиции или даже министру МВД срочно потребовалась помощь “Арыстана” - скорее всего, даже приказа начальника Алматинского департамента КНБ было бы недостаточно. Ну и каким образом при такой системе контроля бывшие полицейские ИБРАГИМОВ или ИЛАХУНОВ, уволенные из органов по отрицательным мотивам, попали на территорию этого спецподразделения, а уж тем более в казармы? И каким образом, получив заказ на похищение известного политика, бойцы спецназа тайно от караульных и командиров, под объективами видеокамер, из опечатанных и подключенных к сигнализации помещений могли взять и вынести за территорию подразделения оружие и спецодежду? Как могло выйти, что пятеро - два майора и три прапорщика - согласились участвовать в самодеятельности, не имевшей, как сейчас утверждается, никакого официального прикрытия?

Вопрос 5 Спецназ “Арыстан” - это антитеррористическое подразделение. Действовать скрытно, ни при каких условиях не обнаруживая себя, - не просто их профессиональная обязанность. Это почти рефлекс. И вдруг выясняется, что полиция вышла на их след, потому что спецназовцы КНБ звонили по сотовым телефонам водителя и охранника Сарсенбаева. Сегодня любой мелкий вор старается избавиться от украденного мобильника, потому что знает, что по нему можно легко отследить его местонахождение. А офицеры КНБ этого не знают? Или они были уверены, что никто их искать не будет?

Вопрос 6 Мне неоднократно приходилось слышать из уст Алтынбека Сарсенбаева, а также его соратников по оппозиции, что спецслужбы ведут за ними постоянную слежку. Однажды я даже стал свидетелем того, как она осуществляется, - в 2004 году, во время парламентских выборов, оппозиционеры застукали на месте трех шпиков, оказавшихся офицерами полиции. Вторую машину наблюдения, пытавшуюся скрыться, мне даже удалось сфотографировать. Был большой скандал. Я написал репортаж, который назывался “Ночной дозор”.

Нисколько не сомневаюсь, что и позже Сарсенбаев находился под постоянным негласным наблюдением спецслужб. Скорее всего, за ним следили и в день его похищения и убийства. Не потому ли правоохранительные органы так оперативно вышли на след и задержали спецназовцев? Может, все и происходило прямо на глазах службы негласного наблюдения? И если это так, почему следившие не помешали преступникам, не предприняли мер, чтобы предотвратить убийство?

Вопрос 7 В таких подразделениях, как “Арыстан”, об исполнении задания положено докладывать руководству. Учитывая, что уже через сутки после похищения Сарсенбаева вся страна знала, что его убили, бойцы спецназа хотя бы в целях собственной безопасности должны были доложить обо всем командованию. А может, они это и сделали, после чего их всех и задержали?

Вопрос 8 Непонятно, почему после сообщения об убийстве Сарсенбаева, когда на его расследование были брошены все силы, бывший оперативник Ибрагимов не попытался скрыться. И Утембаев, которому сегодня следствие отводит роль заказчика, тоже не пытается бежать, а лечится в больнице, ожидая, когда на него наденут наручники. Может быть, это объясняется тем, что все они уже знают, что им предстоит? И верят кому-то могущественному, кто их прикроет?

Вопрос 9 Совсем не вяжется с осуществленным преступлением фигура заказчика - Ержана Утембаева. Такая жестокость должна быть продиктована очень вескими причинами. А тут такой пустячный повод - давнее интервью, где даже его фамилия не фигурировала... Причем на это пошел не какой-нибудь отпетый головорез, а математик по образованию, кандидат экономических наук и совершенно беззлобный по характеру человек.

Вопрос 10 Какова роль в проводимом расследовании американского ФБР Ведь объявляли, что они будут участвовать. А значит, когда министр МВД Бауржан Мухамеджанов проводил свои брифинги и выступал перед журналистами и общественностью, сотрудник ФБР должен был как минимум сидеть рядом и согласно кивать головой. Каково же мнение ФБР по этому поводу?

Все это, конечно, только вопросы. Но пока на них мы все не получим убедительных ответов - поверить в предложенную обществу официальную версию будет сложно.

[Версия для печати]

Казахстан на пороге кризиса

06.03.2006. РИА Новости

Андрей Грозин

Убийство видного казахского оппозиционера, экс-секретаря Совета безопасности и бывшего посла Казахстана в России Алтынбека Сарсенбаева стало этапным событием в развитии схватки за будущее политическое наследство действующего президента Нурсултана Назарбаева.

Еще до президентских выборов декабря 2005 года куда более обсуждаемым был вопрос не о том, кто на них победит. Ответ был очевиден. Элиты были более обеспокоены тем, по какому сценарию будет затем реализована операция «преемник». Ее формат активно обсуждался до выборов. Закономерно, что эта проблема обсуждается и сейчас. С каждым месяцем в элитах растет убеждение, что президент Нурсултан Назарбаев не останется на своем посту до конца срока.

Верно это убеждение или нет – другой вопрос. Но уже сегодня многие в Казахстане считают, что проблема «преемника» непосредственно касается каждого представителя лидирующих элитных групп, поскольку от этого зависит не только сохранность их собственности, но и, как показывает история Сарсенбаева, гарантия личной безопасности. Сейчас преобладающее настроение – что ставки в борьбе за власть заметно возросли, и это подталкивает элиты к активным действиям.

Разворачивающийся в Казахстане скандал очень напоминает «второе издание» межэлитной войны 2001-2002 годов, когда большинство групп влияния страны объединилось против мужа старшей дочери Назарбаева Дариги - Рахата Алиева. Не секрет, что основным содержанием тогдашней борьбы было именно противодействие большей части элит чрезмерно усилившемуся и крайне амбициозному Алиеву. Тогда «старший зять» проиграл и был вынужден уехать в Австрию в «дипломатическую ссылку», но осенью 2005 года вернулся в республику и занял пост заместителя главы МИД республики. Происходящее сейчас можно назвать попыткой «полноценной реставрации» Алиева, шагом к возвращению его позиций во власти, бюрократии и бизнесе.

Рахат, как считается, неотделим от своей супруги – Дариги. В настоящее время основным активом этого «дуумвирата» остаются медиаресурсы, в основном электронные, а также контролируемая Даригой Назарбаевой партия «Асар» – довольно крупное и сильное политическое объединение.

Победа группы Назарбаевой – Алиева многих в Казахстане пугает тем, что если эти двое или их ставленник придут к власти, то, как это было в 2000–2001 годах, в стране начнутся попытки силового передела коммерческих активов.

Вряд ли происходящее сейчас стало следствием продуманной многоходовой комбинации с заранее разработанным сценарием. Скорее кланы воспользовались возникшими обстоятельствами и перестраивают свою деятельность по ходу событий. Наверняка элиты полагают, что если они не воспользуются ситуацией с убийством Сарсенбаева сейчас, другого такого случая в близкой перспективе может не представиться. Кто сумеет максимально усилиться в настоящее время, тот и получит наиболее выигрышные позиции в случае начала реализации проекта «преемничества».

Пока скандал усиленно раздувается СМИ, владение которыми в Казахстане упорно приписывается Дариге Назарбаевой. Показательно, что данные о расследовании убийства оппозиционера попадают первым делом в СМИ, а не озвучиваются сначала представителями МВД.

С небывалой для постсоветского пространства поспешностью были выявлены участники похищения, координатор преступной группы и даже «заказчик». В деле Сарсенбаева оказались замешаны бойцы элитного подразделения спецназа комитета национальной службы безопасности «Арыстан» («Лев») и высокопоставленные чиновники из окружения спикера сената Нуртая Абыкаева. То есть под ударом оказались именно фигуры, способные противостоять клану старшей дочери президента и ее мужа. Это и уже бывший глава Комитета национальной комитета безопасности Нартай Дутбаев, и руководитель аппарата сената, участник разработки идеологической доктрины Назарбаева «Стратегия 2030» Ержан Утембаев, обвиненный в «заказе» убийств, и спикер сената Нуртай Абыкаев, а также ряд других значимых персон.

Фигура спикера парламента интересна тем, что он вместе с Сарсенбаевым был центром формирования «антирахатовского» клана в 2000-2001 годах. Именно ему приписывается ключевая роль в создании единого фронта, который парировал тогда наступление Рахата Алиева. Если сейчас Абыкаева отправят в почетную отставку, тогда понятно, что из игры выбывает фигура, которая могла бы сплотить самые разные группы и кланы в единый фронт, чтобы противопоставить что-то наступлению «двойки». Для казахстанского истеблишмента выпадение Абыкаева из президентского окружения сродни мощному землетрясению. Вместе с ним не могут не уйти сотни госслужащих – от министров до рядовых специалистов.

В политических кругах Казахстана наблюдаются сейчас следующие настроения: единство правящей коалиции, обеспечившей победу на президентских выборах, сменяет резкая поляризация. Внутриполитический кризис, начавшийся в 2001-2002 годах и обострившийся после гибели Сарсенбаева, имеет тенденцию к нарастанию, так как само по себе это убийство – не важно, кто его заказал – означает, что в опасности находятся все. Поскольку в дополнение к административному давлению и захвату собственности в арсенале противоборствующих сторон прибавился новый метод – физическое устранение.

Однако стороны, раздувающие нынешний скандал, не учитывают одного важного обстоятельства: убийство по политическому мотиву и всплеск информационной войны означают угрозу всему позитивному, что создавал в стране президент Назарбаев. Угроза для Нурсултана Назарбаева после переизбрания исходит не от слабой оппозиции, а от кланов и групп, окружающих его, которым он вынужден постоянно доказывать, что контролирует ситуацию. В этом плане убийство Сарсенбаева нарушает складывавшееся годами перемирие между разными внутриэлитными силами и ставит под сомнение способность президента выступать гарантом соблюдения правил поведения элиты. Ведь краеугольным камнем его политики является именно стабильность на всех уровнях.

То есть президенту брошен вызов. Те, кто знаком с политической биографией Назарбаева, никогда не поверят в то, что он может добровольно согласиться на роль «английской королевы». Тем более - после полученных 91% на президентских выборах. Можно уверенно говорить, что Назарбаев не готов сейчас передавать власть, поэтому активность различных элитных групп, в том числе и Дариги Назарбаевой – Рахата Алиева, может оказаться «фальстартом». Действующий президент – опытнейший мастер создания межклановых систем «сдерживаний и противовесов».

И вот сейчас. в своем недавнем обращении к нации, глава государства обещал продолжить демократические преобразования, но попросил не путать свободу со вседозволенностью, которая может дестабилизировать страну. «Либерализм власти воспринимается упрощенно – как ее слабость и неспособность наложить вето на те или иные «шалости» и «капризы» своевольных честолюбцев», – сказал Назарбаев. Он предложил «без оглядки на критику внутри страны и извне... предусмотреть достаточно жесткую систему защиты этой самой демократии» и добавил, что должны быть определены «меры ответственности за клевету, подкуп, насилие и, если нужно, пересмотрены соответствующие законы».

Завершая свое послание внешнеполитическим блоком, Назарбаев подтвердил то, о чем давно говорили некоторые аналитики – смену внешнеполитических ориентиров. Теперь казахстанская многовекторная внешняя политика ориентирована в первую очередь на Россию, потом на Китай, и только потом на США и Евросоюз. Очевидно, что имидж лидера Казахстана в глазах Запада будет меняться не в лучшую сторону.

Казахстан - ближайший союзник России. Вряд ли стоит отрицать, что наши страны объединяет не только 7000-километровая граница, но общность политических и экономических систем. Именно поэтому то, что происходит в Казахстане, чрезвычайно важно для России. Для Москвы совершенно неприемлем сценарий превращения «дела Сарсенбаева» в казахстанский вариант «дела Гонгадзе», в убийстве которого украинская оппозиция обвинила окружение Леонида Кучмы. Чем это завершилось – известно.

Сложившаяся сейчас ситуация – очень серьезное испытание для казахстанского лидера. Она продемонстрировала, что казахстанская политическая система находятся на пороге серьезнейшего кризиса – в первую очередь из-за нерешенности политических разногласий. И этот кризис, вероятно, будет обостряться, поскольку в повестке дня встал вопрос о передаче власти. И пока он не будет разрешен, говорить о гарантированных стабильности и процветании государства, наверное, не стоит.

[Версия для печати]

Репутация Назарбаева лежит в руинах

06.03.2006. Вашингтон Таймс

Кристофер Пала

Казахстан проваливает кампанию по председательству в ОБСЕ

Когда два года назад правительство объявило, что желает на один год стать очередным председателем Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) в 2009 году, были основания полагать, что президент Нурсултан Назарбаев готов выполнить свои обещания по демократизации этой центрально-азиатской республики размером с Западную Европу.

В конце концов, он был известен как самый проницательный из лидеров на постсоветском пространстве, человек мира, заслуживший рукоплескания со стороны США за вывод советских ядерных вооружений с территории своей страны и основавший международную организацию, целью которой является укрепление религиозной терпимости. Эта терпимость является отличительной чертой его страны, половину которой составляют русские православные, а другую половину - мусульмане-сунниты.

Получение поста председателя для Казахстана явилось бы замечательным достижением, поскольку ОБСЕ является главной организацией по продвижению демократии в этом регионе. На пост председателя путем консенсуса всегда избирались лишь страны с безупречной демократической репутацией.

В последние два года г-н Назарбаев сделал получение поста председателя одним из главных приоритетов своей внешней политики, наряду с вступлением во Всемирную торговую организацию. Несвободная казахстанская пресса регулярно возвещает об этих целях. "Каждый раз, когда я попадаю в министерство иностранных дел, они хотят говорить об ОБСЕ", - сказал один из высокопоставленных западных дипломатов, пожелавший остаться неназванным.

Сегодня кандидатура Казахстана на пост председателя ОБСЕ лежит в руинах. "У них практически нет ни единого шанса, - считает Виктор-Ив Жебали из Женевской высшей школы международных исследований, который внимательно следит за деятельностью ОБСЕ.

Оппозиция в тупике

Вместе с провалом кандидатуры Казахстана на пост председателя ОБСЕ (назначение на который должно быть объявлено в декабре) рухнули и надежды Запада на то, что ему удастся придать мужества немногим продемократически настроенным чиновникам в высшем эшелоне казахской власти. Как и надежды заставить шестидесятипятилетнего Назарбаева занять терпимую позицию по отношению к оппозиции, к чему его годами призывали европейские и американские дипломаты.

Первый удар по надеждам Назарбаева на председательство был нанесен в ходе сентябрьских выборов в парламент в 2004 г. Президент уговорил бывшего министра информации Алтынбека Сарсенбаева вернуться на свой старый пост, пообещав ему, что выборы будут свободными и справедливыми. Сорокатрехлетний г-н Сарсенбаев был одним из десятка молодых высокопоставленных чиновников, которых в девяностых годах президент пригласил проводить в жизнь успешные экономические реформы. Чуть более чем за десять лет эти реформы сумели превратить умирающую экономику в сильную и процветающую.

В 2001 г. некоторые из этих чиновников, раздраженные злоупотреблениями со стороны Рахата Алиева, мужа дочери Назарбаева, Дариги, обвинили г-на Алиева в использовании им своего положения в КНБ - преемнике советских органов госбезопасности – для построения собственной бизнес-империи.

Враги президентского зятя создали оппозиции, которая поставила себе целью проведение в стране демократических реформ по западному образцу и обуздание коррупции. Некоторые из них были тут же уволены. Другие, как г-н Сарсенбаев, продержались еще некоторое время, но в итоге тоже ушли.

Однако парламентские выборы не стали шагом вперед. Они были раскритикованы как несостоятельные ОБСЕ, которая является крупнейшей организацией по наблюдению за выборами, накопившей в этой области наибольший опыт. Вместо того чтобы привести в парламент больше представителей оппозиции, выборы закончились тем, что в результате оппозиционеров в парламенте вообще не оказалось. Г-н Сарсенбаев покинул правительство во второй раз.

Сомнения международного масштаба

В ноябре Заманбек Нуркадилов, пожилой оппозиционный лидер и бывший мэр Алма-Аты (в прошлом – столицы Казахстана, где до сих пор располагается большинство посольств западных стран, несмотря на переезд правительства в Астану в 1998 г.) был найден мертвым у себя в доме с двумя ранениями в грудную клетку и одним, смертельным, – в голову.

Вердикт о самоубийстве был встречен общественностью со скептицизмом, в особенности потому, что г-н Нуркадилов угрожал предать гласности "смертельный компромат" на президента.

Затем были декабрьские выборы на пост президента, которые, как обещал Назарбаев, должны были стать большим шагом вперед. Однако вместо победы 70 процентами голосов, как предполагали специалисты по опросу общественного мнения, официальные цифры показали, что президент набрал 91 процент голосов. ОБСЕ пришло к выводу, что на 42 процентах избирательных участков не был обеспечен прозрачный процесс подсчета голосов.

"Что делать с человеком, который крадет выборы, которые и так были бы его?" - спрашивает в раздражении европейский дипломат.

В январе кандидатура на председательствование в ОБСЕ еще дышала. Позиция США заключалась в том, что хотя окончательного решения еще не принято, но "пост председателя ОБСЕ должно занимать государство, проявившее свои лидерские качества" в демократической области.

По словам дипломатов, Белый дом сопротивляется официальному визиту г-на Назарбаева в Вашингтон, первому за шесть лет. И все же Администрация Буша сделала примирительный жест, направив на инаугурацию Назарбаева министра сельского хозяйства, Майка Джоханса.

Как говорят дипломаты, Великобритания и Нидерланды были среди тех европейских государств, которые призывали не признавать декабрьские выборы в Казахстане, тогда как Франция и Германия были настроены не столь решительно. Ожидается, что в итоге Европейский Союз займет единую позицию.

Хотя председательствование Казахстана в ОБСЕ не даст ему возможности влиять на эту организацию по наблюдению за выборами, которая сама в течение 15 лет ставила Казахстану неудовлетворительные оценки, но разрешение конфликтной ситуации в ОБСЕ может быть осложнено в случае возникновения проблем в Центральной Азии.

Чиновники из ОБСЕ настойчиво пытались добиться, чтобы президент Киргизстана Аскар Акаев, один из южных соседей Казахстана, вступил в переговоры с растущей оппозицией своему режиму до своего свержения 24 марта прошлого года. "Но я не вижу, чтобы чем-то подобным занималась миссия в Казахстане, хотя Казахстан постоянно преследует свою оппозицию, - говорит г-н Жебали. - Из 55 стран-участниц ОБСЕ центрально-азиатские государства являются наиболее нестабильными".

"Расследование" убийств

На этом фоне убийство 1 февраля г-на Сарсенбаева, бывшего министра информации и активного деятеля оппозиции, повергло в шок весь Казахстан. Г-на Сарсенбаева, его водителя и невооруженного охранника заставили лечь на землю в заснеженном яблоневом саду под Алма-Атой и застрелили. По сведениям полиции, жертвы сопротивления не оказали. Ничего подобного в современном еще Казахстане не случалось.

В течение нескольких дней полиция арестовала пять членов элитного подразделения "Арыстан". Они признались в похищении трех человек, но показали, что передали их Рустаму Ибрагимову, в прошлом – офицеру вооруженных сил, который и нанял их для этой работы. По данным казахстанских властей, Ибрагимов привез Сарсенбаева и двух других людей в этот сад и там спустил курок.

"Если бы они нашли человека, который реально мог заказать эти убийства, они все еще могли бы спасти свою заявку на пост председателя [ОБСЕ]", - сказал тогда одни из европейских дипломатов. Вместо этого власти объявили об аресте Ержана Утембаева - экономиста, отличающегося мягкими манерами и реформистскими взглядами, который служил руководителем аппарата у второго должностного лица страны, председателя Сената Нуртая Абыкаева, самого доверенного помощника Назарбаева.

В выражениях, напомнивших показательные судебные процессы сталинской эпохи, этот экономист признался, что он действовал один и организовал убийство г-на Сарсенбаева и его двух помощников за 100 тыс. долларов США. По имеющимся сообщениям, он сделал это, потому что Сарсенбаев оскорбил его в одной из статей. Министр внутренних дел заявил, что расследование окончено.

Жесткие угрозы

Интервью с гражданами Казахстана и уважаемыми политическими экспертами, такими как глава Казахстанского Международного Бюро по правам человека Евгений Жовтис, дают основания утверждать, что в признание Утембаева мало кто верит. Оппозиционные веб-сайты стали распространять текст, якобы написанный людьми, близкими к начальнику Утембаева - председателю Сената, в котором говорилось, что приказ о похищении был отдан пяти военным никем иным, как Рахатом Алиевым, зятем президента. В ответ Алиев распространил заявление, в котором решительно отрицал все обвинения.

Во вторник шесть деятелей оппозиции были задержаны на срок от 5 до 15 суток по обвинению в проведении в воскресенье несанкционированной демонстрации в память Сарсенбаева. В своей речи в среду г-н Назарбаев заявил, что основной целью его врагов является интеграция с Россией. Он призвал силы безопасности быть "еще более жесткими" с "волевыми и амбициозными людьми", которые угрожают демократии Казахстана.

После этого выступления президента прокуратура подала апелляцию на решение о пятидневном заключении одного из лидеров оппозиции, Булата Абилова, и судья увеличил срок заключения до 15 суток.

[Версия для печати]

Трудный вопрос

01 – 14.03.2006. Континент (Казахстан)

Алексей Иконников Алматы

Зачем Казахстану в ВТО?

Начиная с минувшей осени дата будущего вступления Казахстана во Всемирную торговую организацию корректировалась уже дважды. В начале февраля министр индустрии и торговли Владимир Школьник передвинул это событие на период "не ранее 2007 года", отметив, что республика координирует свои действия с Россией. Впрочем, только ли в России все дело? Чем ближе перспектива вступления в ВТО, тем больше дискуссий на эту тему разворачивается в казахстанском истеблишменте и бизнесе. За последний месяц состоялось сразу несколько таких дискуссий, правда, на многие важные вопросы они так и не ответили

Приобретения

Обсуждение, как правило, затрагивает очень широкий круг тем вокруг вступления республики в международную торговую организацию. Но очень странно, что главный вопрос – зачем Казахстану нужно вступать в ВТО – в этих дискуссиях остается как бы за скобками.

Видимо, принято считать, что это для всех очевидно. Но если бы все было так просто, то едва ли тема вступления в ВТО, куда Казахстан подал заявку еще в 1996 году, вызывала бы спустя десять лет такой поток эмоций и диаметрально противоположных мнений. В этом смысле показательно прозвучало замечание вице-министра индустрии и торговли Жанар Айтжановой на конференции, организованной 11 февраля Гарвардским клубом: "Мы должны понимать, что все, что мы делаем при вступлении в ВТО, мы делаем прежде всего для себя, а не для кого-то". Что же в данном случае Казахстан получит для себя?

Первая группа преимуществ, на которые указывают участники дискуссий, это некие плюсы "общетеоретического" или, скорее, желаемого характера, которые можно условно объединить понятиями "прозрачность" и "либерализм". Вот что думают по этому поводу участники прошедшего 25 января Круглого стола "Вступление Казахстана в ВТО: ожидания и вызовы для малого и среднего бизнеса": "Отсутствие прозрачности подразумевает наличие "теневого" сектора, который влияет на все сферы экономики, подрывая здоровую конкуренцию, позволяя усиливать свои позиции нелегальным или полулегальным хозяйствующим субъектам. Помимо бюджетных потерь эта ситуация деморализует отечественный бизнес... Форум предпринимателей Казахстана, отраслевые союзы и ассоциации... выступают инициаторами разработки действий, позволяющих в течение 1–3 лет вывести из "тени" целые отрасли экономики. Особенную остроту данный вопрос приобретает в свете планируемого вступления республики во Всемирную торговую организацию". То есть вступление в ВТО рассматривается как стимул борьбы с теневым сектором экономики.

"Кроме традиционных преимуществ в виде улучшения доступа к международным рынкам, процесс вступления и членство в ВТО даст импульс к дальнейшим экономическим и политическим реформам в Казахстане, – продолжил эту теорию на конференции 11 февраля профессор КИМЭП Сабит Хакимжанов. – Членство в ВТО предполагает большую открытость в ключевых для экономического роста секторах экономики... А выполнение требований ВТО по ограничению нерыночных механизмов государственного управления поможет избежать неэффективного использования средств нефтяного фонда". Г-н Хакимжанов указывает также, что взятые ВТО за основу ограничения влияния правительств на макроэкономику своих стран получили высокую международную оценку "даже в виде Нобелевских премий". То есть общепринятое международное мнение по этому поводу специалист считает безусловно верным и для Казахстана. А общий вывод теоретиков в целом не нов: вступление в ВТО обеспечит ускорение институциональных реформ, улучшит инвестиционный климат и сделает рыночные реформы необратимыми.

Вторая группа преимуществ, о которых говорят эксперты, это практические плюсы, которые ожидают отечественный бизнес. Речь идет, в частности, об отмене квотирования для казахстанского экспорта, отчего безусловно выиграют такие отрасли, как металлургия, нефтепереработка и в целом сырьевой сектор. Казахстанские предприятия получат серьезные преимущества в транзите своих товаров, чему будет способствовать членство в ВТО наших крупнейших соседей – Китая и (в будущем) России: члены организации обязаны создать равные условия для перевозки товаров компаниями стран-участниц. Облегчение действующих торговых режимов, их привязка к международным нормам должны будут стимулировать новые производства в Казахстане. Вообще либерализация в бизнесе при участии Казахстана в ВТО, по ожиданиям, достигнет совершенно непривычного уровня для сегодняшнего дня. Например, стоит вопрос об отмене приоритета казахстанских предприятий в сервисных контрактах по обслуживанию нефтегазового сектора. Вступая в международную торговлю, Казахстан должен открыть любым инвесторам свой телекоммуникационный рынок и железные дороги. В финансовом секторе будут сняты ограничения деятельности филиалов иностранных банков в республике. И это еще далеко не все "приятные стороны", которые принесет казахстанскому бизнесу участие в международном торговом клубе.

Во всем этом участники дискуссий видят выигрыш как для компаний, так и для потребителя. Бизнес, подытоживают участники конференции 11 февраля, получит новые возможности для инвестиций, привлечения технологий и более выгодной торговли с меньшей оглядкой на государство. Потребителя ожидает доступ к более дешевым и разнообразным товарам и услугам.

Потери

Но так ли все однозначно хорошо? В уже достаточно избитой теме будущих преимуществ казахстанского бизнеса при членстве страны в ВТО обращает на себя внимание одно. От вступления в международную торговлю выиграет прежде всего крупный бизнес – как отечественный, так и иностранный. И прежде всего сырьевой сектор. Например, когда у производителей нефти исчезнут проблемы с квотированием экспорта, нельзя будет ограничить вывоз бензина, как сейчас. Производителям металла и угля после унификации таможенных тарифов будет дешевле перевозить свою продукцию к рынкам сбыта. А, например, предприятию Mittal Steel индийского сталелитейного магната Лакшми Миттала будет выгоднее возить карагандинский уголь на принадлежащий ему же украинский комбинат "Криворожсталь". Конечно, сырьевой сектор и вообще крупный бизнес непременно воспользуется полученными привилегиями. Но при этом вызывает вопросы способность всех остальных предпринимателей Казахстана выдержать требования международного рынка. А самое главное, нам в Казахстане по меньшей мере нелогично при нынешних и без того превосходных условиях создавать какие-то дополнительные преимущества для сырьевого сектора. Если мы стремимся вступить в ВТО для того, чтобы облегчить жизнь процветающим предприятиям этой отрасли, то это очень странно.

Если же осмыслить возможные последствия торговой либерализации для всей экономики, при нынешнем ее состоянии, то предстоящее вступление в ВТО ставит ряд очень непростых вопросов. Первая проблема заключается в том, что международным инвесторам будут открыты самые разные секторы казахстанского рынка, от высокодоходных и достаточно развитых (таких как связь, транспорт, финансы) до слабых и малоконкурентных, таких как сельское хозяйство. При этом сам рынок Казахстана, как отмечает председатель совета директоров компании "Новые технологии – Казахстан" Ерлан Сагадиев, очень узок и часто рассматривается транснациональными корпорациями как часть российского и – шире – общеевразийского. Очевидно, что внутренние инвесторы по сравнению с мировыми "акулами" оказываются в слабой позиции даже в наиболее "продвинутых" секторах. Если же говорить, например, о переработке, то здесь низкая конкурентоспособность казахстанских предприятий как по технологиям и качеству, так и по затратам – очень плохой диагноз для равной борьбы с международными компаниями.

Правительство прекрасно знает об этой проблеме, которая стала уже таким же общим местом дискуссий, как и плюсы будущего членства в ВТО. Но рецептов ее преодоления пока мало. "Открытие границ для импортных товаров и услуг может создать трудности для отечественных производителей, поставить под угрозу развитие отдельных отраслей экономики", – констатирует вице-министр финансов РК Аскар Елемесов. Директор департамента экономической политики и индикативного планирования Министерства экономики и бюджетного планирования РК Шамиль Дауранов привел 25 января такие данные: качество казахстанского угля на 36,6 проц. ниже, чем австралийского, на 36 проц. – американского и на 27,7 проц. – российского. А в ходе его производства казахстанские предприятия несут значительно более высокие издержки, чем их зарубежные конкуренты. Причина в том, что предприятиям республики не хватает современных технологий и экономика в значительной степени остается экстенсивной. В рейтинге Мирового экономического форума Казахстан занимает по сложности бизнеса 63-е место, по инновациям – 59-е. "Практически все отрасли обрабатывающей промышленности и сельского хозяйства или малорентабельные, или убыточные", – констатирует г-н Дауранов. Например, по запасам меди республика занимает третье место в мире, но при этом ее ведущий производитель "Казахмыс" вынужден искать сырьевую базу за рубежом – широко известна прошлогодняя попытка этой корпорации войти в долю на российском месторождении Удокан. А все дело в том, что при своих огромных запасах меди по ее содержанию в извлекаемой руде Казахстан стоит только на 63-м месте, и технологиями для эффективной переработки такой руды он не располагает. Похожая ситуация и со свинцом: по его запасам мы на втором месте, по содержанию – на 41-м.

Но если горнодобывающие компании республики имеют резервы, позволяющие инвестировать в технологии, то о сельском хозяйстве этого сказать нельзя. Правда, некоторая интенсификация производства по сравнению с советским периодом здесь налицо. Достаточно сказать, что общие объемы посевных площадей сократились с 35 млн. гектаров в 1990 году до 18 млн. в 2004-м, но общие урожаи при этом остались на уровне "дореформенных" 12 – 15 млн. тонн. Например, в прошлом году собрали 15,8 млн. тонн зерна. Этому стоит порадоваться и дать возможность селу постепенно развиваться дальше. Тем более что инвестиции в сельское хозяйство в последние годы начали расти, у нас даже появляются достаточно крупные агрохолдинги. Однако пытаться ставить наш аграрный сектор в равные условия с американским и ожидать равной конкуренции было бы по меньшей мере цинично. Средняя урожайность хозяйств США в пересчете на гектар достигает 46,2 центнера. Причем как в США, так и в Канаде, в ходе переговоров по ВТО активно выступающих против субсидирования сельского хозяйства Казахстана, фермерство обширно дотируется государством. Надо ли говорить, что с подобными соотношениями при открытии рынка продукции села будет трудно говорить не только о развитии, но даже и о выживании агросектора. На какое-то время, возможно, выиграет потребитель, "заваленный" дешевой импортной продукцией сельского хозяйства. Но это сомнительный плюс. А самое главное, совершенно понятно, кому и зачем это нужно. Западным странам сегодня как воздух необходимы новые рынки сбыта. А вступление в ВТО для них – как нельзя более благовидный повод поставить внутренних производителей в таких странах, как Казахстан или Россия, в равные условия со своими. По закону природы сильный всегда побеждает слабого. По правилу сообщающихся сосудов уровень конкурентных требований к казахстанским фермерам в данном случае будет соответствовать общемировому. Об исходе такого сценария можно не говорить.

Вторая основная проблема, которая всплывает в дискуссиях по ВТО, непосредственно касается интересов казахстанского потребителя. В отличие от предприятий-экспортеров, он однозначно потеряет, и очень серьезно, после того как правительство лишится возможности вводить запреты на экспорт дизельного топлива, бензина и других нефтепродуктов. А именно это является одним из главных условий в рамках переговоров по ВТО. По словам директора департамента развития торговой политики Мининдустрии Нурлана Сейдали, отмена сезонных запретов на вывоз мазута и дизтоплива "является одним из ключевых требований Евросоюза и Канады". Показательно, кстати, что ранее президент России Владимир Путин назвал позицию США "основным препятствием" для вступления России в ВТО, причем камнем преткновения в переговорах с американцами является тот же самый вопрос. Характерно, что точкой принципиальных расхождений в переговорах с казахстанской стороной остается и господдержка сельского хозяйства через удешевление топлива. Соглашаться с внутренним регулированием цен наши зарубежные партнеры не хотят ни на каких условиях.

И возникает вопрос: чем власти объяснят потребителю выгоды вступления в ВТО после того, как цена бензина, сообразно нынешней динамике мировых цен, достигнет, к примеру, доллара за литр? Компромиссом, по мнению западных партнеров, может стать прямое государственное субсидирование закупок ГСМ для сельхозпроизводителей – то, что предлагают нам американцы и канадцы. Но это не решение проблемы в целом для экономики. Все помнят, как минувшей осенью безудержно росли цены на бензин и солярку. Никакие меры не помогали обуздать аппетиты экспортеров, продававших нефтепродукты за рубеж, пока правительство не запретило экспорт топлива. Если государство лишится этого рычага, то нефтепродукты как основной "инфляционный" товар потянут за собой цены во всех других секторах потребления, что мы также неоднократно могли наблюдать. Предложения регулировать экспорт с помощью пошлин, как и надежды на обязательство нефтедобывающих компаний поставлять на внутренний рынок 12 млн. тонн нефти в год, здесь выглядят слабым утешением, так как то и другое вряд ли сможет сдержать ценовой аппетит бензиновых поставщиков внутри Казахстана. Сомнительно выглядит при отмене экспортных ограничений и поставленная министром индустрии Владимиром Школьником цель "сделать так, чтобы предложение на внутреннем рынке превышало спрос". Ведь даже если нефти у казахстанских НПЗ будет достаточно, как заставить их акционеров, и в особенности посредников-перекупщиков, продавать свой бензин в Казахстане по 60 тенге за литр, когда в соседней России он стоит 85? Характерно, что г-н Школьник, озвучивая 10 февраля ожидаемый срок вступления республики в ВТО, комментировал этот вопрос с явной растерянностью. "А как же жить, если не будем запрещать вывозить ГСМ? – развел руками министр. – Следует иметь в виду, что оптовые цены за пределами нашего государства на 100 долларов выше, чем у нас".

Видимо, у правительства действительно нет ответа на вопрос, как выйти из такого положения. А ведь это только часть проблемы. Если цены на нефтепродукты больше нельзя регулировать административно, то как защитить внутренний рынок от инфляционного удара, способного в условиях высокого денежного предложения и быстро растущего спроса нарушить и без того хрупкую макроэкономическую стабильность? Как в этой ситуации удержать на плаву такие отрасли, как сельское хозяйство? Как сделать более гибкой, отвечающей интересам отечественных компаний таможенную политику? Перед переговорщиками стоит очень много вопросов, по которым предстоит искать компромиссы с будущими партнерами по ВТО. И судя по позициям сторон, еще не факт, что компромиссы непременно будут найдены к 2007 году.

Большая игра

В широком смысле предложения либеральных экономистов, нацеленные на открытие казахстанского рынка в рамках ВТО, и неуступчивость наших западных партнеров по вопросу о внутреннем регулировании имеют под собой одну общую основу, которая легко просматривается. Стратегически речь идет о потере управляемости экономики, о глубоком снижении возможностей правительства контролировать макроэкономическую ситуацию в стране. Совершенно понятно, что такая постановка вопроса не может устраивать казахстанскую сторону. Переговорный процесс по вступлению в ВТО напоминает большую и сложную игру, в рамках которой каждая из сторон стремится обеспечить свои интересы. Понятно, что максимально либеральный режим и минимальные возможности правительства выгодны западным партнерам республики – это будет на руку и тем компаниям, которые уже давно работают в республике, и гигантам, намеренным заходить на наш рынок со своими проектами. В свою очередь, казахстанская сторона заинтересована в сбалансированном развитии своей экономики и не намерена принимать одинаковые правила игры для сильных и слабых отраслей.

Республика три года ведет переговоры с двадцатью странами – членами ВТО. Как сообщила вице-министр Жанар Айтжанова, на сегодня подписано уже десять согласительных протоколов, достигнуты договоренности с девятью странами-партнерами. За столом переговоров с Казахстаном остаются еще 11 государств. Среди наиболее проблемных узлов – определение условий поддержки сельского хозяйства, унификация железнодорожных тарифов и либерализация законов по недропользованию. На сегодня Казахстан уже сделал наиболее глубокие изменения в законодательстве по сравнению с другими кандидатами в ВТО – в частности той же Россией. Но это не снимает остроты проблем, по которым не удается достигнуть понимания.

Серьезные нестыковки остаются в тарифных переговорах. Казахстан, как отмечает г-жа Айтжанова, принципиально разделил отрасли на конкурентно сильные (сырьевой и металлургический секторы, банки), на отрасли без фактического собственного производства (многие сегменты обрабатывающей промышленности) и на отрасли, в которых ожидается развитие в будущем, в частности это агросектор. Другая сторона переговорного процесса часто не склонна к такому индивидуальному подходу. Причем по поводу торговых тарифов и импортных пошлин на товары последней группы отраслей (агросектора и некоторых областей переработки) партнеры республики проявляют наибольшую неуступчивость. Кроме того, Канада и Австралия заняли жестко отрицательную позицию по поводу сокращения субсидий для сельского хозяйства. Речь идет не только о прямых государственных вливаниях в аграрную отрасль, таких как льготные государственные кредиты или микрокредиты для фермеров, но и о косвенных – например, о дотациях для удешевления лизинга техники.

Болезненно идут переговоры и по другой теме, лоббируемой западными представителями, – о либерализации законодательства по так называемому "казахстанскому участию" в инфраструктурных предприятиях сырьевого сектора. Отмена существующего положения может привести к тому, что компании нефтяного сектора вернутся к практике полного привлечения собственной рабочей силы и своих сервисных компаний, с чем казахстанское правительство так долго боролось. Чтобы наш нефтегазовый сервис был более конкурентоспособным, как отметили эксперты на конференции 11 февраля, государство должно стимулировать внедрение технологий и вообще стремиться влиять больше на предложение "наших", чем на "их" спрос. На наш взгляд, тезис если и справедливый, то все же более близкий к теории, чем к привычной для нашего сырьевого сектора практике. "Как показал опыт, компании-экспортеры часто используют иностранные сервисные компании и рабсилу не потому, что они лучше казахстанских, а с целью показать более высокие затраты и сократить таким образом свою налоговую базу, – пишет об этом специалист российской аналитической группы "Тренд" Виктор Самойлов. – При этом в действительности речь часто идет об аффилированных предприятиях. То есть услуги покупают сами у себя". Заметим, что это не новость и для переговорщиков, как и то, что требования ВТО в данном случае опять-таки работают на интересы наших западных партнеров, но никак не отечественной экономики.

В целом перечислять проблемные зоны переговоров можно долго. Но все это, наверное, не самое интересное. За частностями и деталями остается основной вопрос: что приобретет и что потеряет Казахстан после вступления в ВТО. Нам настойчиво предлагают приобщиться к философии экономического либерализма, согласно которой административное регулирование должно быть, по сути, сведено на нет. В итоге мы приобретаем более льготные и мягкие условия для внешней торговли, которые сильным принесут выгоды, слабых же поставят в положение избиваемых младенцев. При этом мы еще и теряем возможность влиять на внутренние макроэкономические процессы. И если, например, бензин завтра будет стоить 150 тенге за литр, то обижаться будет не на кого.

Сторонники быстрого и безоговорочного вступления Казахстана в ВТО, при достаточно туманных и абстрактных плюсах этого шага, при весьма неясно оцениваемых результатах (очевидных лишь для крупного сырьевого бизнеса, который и так находится на гребне успеха), очень хотят, чтобы правительство не управляло ситуацией. Их интерес вполне понятен. Можно представить себе и то, что в итоге будет происходить с рынком. Например, на нем начнутся весьма приятные явления – появится больше хороших и доступных товаров. Казахстанский внутренний рынок сегодня и так является в значительной мере импортозависимым. По данным Нацстатагентства, в 2005 году импорт вырос на 35,8 процента, достигнув 17 млрд. 352,5 млн. долл. Все это объяснимо: рост импорта сегодня является итогом роста цен на нефть и обширного притока денег в экономику, растущего потребления. Потребитель в Казахстане привыкает к импорту. А с либерализацией торгового режима после вступления республики в ВТО рост импорта еще более усилится. Те секторы промышленности, которые будут "выдавлены" качественной импортной продукцией, потерпят крах, и правительство едва ли сможет этому помешать. В итоге мы просто будем потреблять все импортное и радоваться жизни. Все будут довольны, кроме, конечно, казахстанских предприятий, которые не выдержат неравной борьбы с иностранными конкурентами. Но при смене ситуации в экономике, если цены на нефть вдруг упадут, иссякнут денежные поступления в экономику, и неизбежно упадет потребление. Когда население окажется не в состоянии покупать импортные товары, оно будет лишено выбора. И правительство, выбравшее в лучшие годы либеральную модель, останется один на один со своим обществом. А все управление экономикой окажется в руках иностранных компаний. Они будут решать, сколько потребитель должен заплатить за бензин, за молоко и хлеб. Поэтому основная проблема для Казахстана при вступлении в ВТО заключается даже не в производстве, которое может пострадать и которое действительно (в этом надо согласиться с партнерами-либералами) уже давно пора подтягивать к мировым стандартам. Главное – это не допустить потери управления экономикой.

Средний казахстанец, наверное, слабо представляет себе, что, кроме заваленных импортной продукцией витрин (которые мы и так имеем в изобилии), сулит ему присоединение республики к мировому торговому сообществу. И это "не есть хорошо". Потому что, кроме выгод, о которых так много говорят либеральные экономисты и представители крупных компаний, этот шаг несет и серьезные угрозы, недооценивать которые было бы по меньшей мере недальновидно. И очень обнадеживает тот факт, что представители правительства сегодня не торопятся следовать в фарватере мнения либералов. Правительство предельно прагматично подходит к вопросу о вступлении Казахстана в ВТО. Сбалансированность действий с Россией, жесткая позиция по сельскому хозяйству, оговорки, что "для нас важны не сроки, а наши собственные интересы", позволяют надеяться, что Казахстан просто так не отдаст свой экономический штурвал.

[Версия для печати]